Разработка проекта всего комплекса сооружений Китайской деревни и его осуществление в натуре в 1780-х гг. обычно связываются с именем Камерона. [Вопрос об участии Камерона в строительстве Китайской деревни проанализирован автором данной книги в исследовании: «Китайская деревня в городе Пушкине», 1947 (рукопись в архиве ГИОП).] Между тем просмотр сохранившихся планов Царского Села убеждает в том, что проект был разработан еще в начале 1770-х гг., т. е. за несколько лет до приезда Камерона в Россию. Конфигурация, размеры и количество зданий, их расположение в виде восьмиугольника («октагона») и выбор места были предрешены в проекте планировки пейзажной части Екатерининского парка и реконструкции Нового сада.

В первой половине 1770-х гг. строительные работы, а отчасти и проектирование новых сооружений в парках Царского Села вел В.И. Неелов. В разработке проектов ложнокитайских сооружений ему могли помочь увражи таких авторов, как В. Чемберс, В. и Д. Хальфпенни и другие. Но в Петербурге работал архитектор, выступивший еще в 1760-х гг. как тонкий мастер и знаток декоративных форм искусства Китая, — Ринальди. Под его руководством были отделаны «в китайском вкусе» некоторые интерьеры ораниенбаумского Китайского дворца — этого «подлинного чуда полного чудес XVIII века». [И.Э. Грабарь. История русского искусства. М., Изд. Кнебель, т. III, стр. 292.]

Вероятно, именно Ринальди принадлежала разработка проекта Китайской деревни, основного ядра «Китайского комплекса» Александровского парка.

До 1941 г. в собрании дворцов-музеев г. Пушкина сохранялась деревянная модель Китайской деревни, выполненная в точном соответствии с проектными чертежами и сыгравшая свою роль при осуществлении проекта в натуре.

[Вновь обнаруженные документы датируют изготовление модели и вместе с тем раскрывают назначение центрального павильона. 5 июня 1772 г. Кабинетом были ассигнованы средства на оплату работ по изготовлению «Китайской модели», т. е. модели Китайской деревни. Исполнялась она в мастерских Конторы строения домов и садов. Раскраской модели был занят «лакирный мастер» Федор Власов, участник работ в Китайском дворце в Ораниенбауме и в Китайских кабинетах Большого Петергофского дворца. Одним из исполнителей модели был «вольный кровельного дела мастер» Филипп Риддер (ЦГАДА, Дворцовый отдел, оп. 446, 1772 г., д. 61161, л. 56).

Исполненные им работы были освидетельствованы и оценены Фельтеном. Следует отметить, что в 1772 г. в Лондон, в распоряжение русского посла были переведены 471 р. 68 к. «за модель китайского строения». Что это было за строение, в документах не указывается, но возможно, что из Лондона была получена модель пагоды, построенной В. Чемберсом в Кью и повторенной в модели Китайской деревни.]

Модель включала, кроме зданий самой деревни, и Большой каприз, увенчанный китайской беседкой. Таким образом, пространственные границы ансамбля Китайской деревни трактовались иначе в 1770-х гг., чем это представляется нам ныне. Большой каприз входил в комплекс китайских сооружений, а его меньшая арка служила воротами для прохода на территорию Китайской деревни.

С помощью модели и сохранившихся чертежей мы можем ясно представить себе первоначальный замысел Китайской деревни.

Композиционным центром ансамбля, сравнительно несложного по плановому решению, был павильон-обсерватория, увенчанный сильно вынесенной и круто изогнутой кровлей и башней-фонариком.

Проект обсерватории был идентичен гравированному виду китайской пагоды в «Описании Китайской империи», изданном Ост-Индской компанией во второй половине XVII в. Автор заимствовал не только весь замысел здания в целом, но и мельчайшие декоративные детали фасада.

[Описание нравов, быта, фауны и флоры Китая, изданное Ост-Индской компанией во второй половине XVII столетия в Амстердаме, выделялось среди аналогичных изданий своей полнотой и богатством иллюстративного материала. Две гравюры из «Описания Китайской империи» легли в основу проектов сооружений, входящих в китайский ансамбль Александровского парка.

См.: «Die Gesandschaft der Ost — Indischen Gesel- schaft in den Vereinigten Niederlandern an den Tartarischen Khan und nunmehr auch Sinischen Kaiser, verrichtet durch Peter de Gojern und Iacob Keisern». Amsterdam, 1669, стр. 152 (изображение пагоды в Синкисьене). Другая гравюра, послужившая образцом для создания Большого каприза, помещена в издании 1670 г., стр. 289.

Гравюра, изображающая китайскую пагоду, привлекла внимание не только русских зодчих. Она была повторена в вышедшем в Лейпциге в 1725 г. труде одного из выдающихся мастеров европейского барокко — И. Фишера фон Эрлаха: «Очерк исторической архитектуры» («Entwurff einer Historischen Architektur»).]

Конфигурация павильона повторялась в плане просторной восьмиугольной площади, обстроенной одноэтажными домиками. Со стороны Большого каприза на площадь вела коротенькая уличка из китайских домиков, по четыре с каждой стороны. При въезде на уличку предполагалось построить ворота, типа китайских «пайлу», однопролетные, из двух столбов, перекрытых двускатной кровлей с загнутыми кверху краями.

Ансамбль дополняла не осуществленная в натуре, но показанная на чертежах и выполненная в модели восьмиярусная «таа» — башня-пагода, повторявшая с отступлениями знаменитую десятиярусную башню-пагоду Чемберса в Кью-гардене близ Лондона.

[Фото с натуры башни в Кью см.: Patrick М. Synge. The Royal Botanic Gardens, Kew. «The Geographical Magazine», 1959, № 9, стр. 290—302. Пагода Чемберса сохранилась доныне и служит главным украшением парка в Кью. Юна воспроизводила знаменитую «фарфоровую башню» в Нанкине, разрушенную в 1858 г. Сильно выступающую кровлю первого яруса башни в Кью поддерживают тонкие колонны. Такие же колонны украшали отдельные здания и в модели Китайской деревни.]

Пагода в Кью имела значение бельведера, позволявшего обозревать сад и его окрестности. В комплексе Китайской деревни эту роль выполнял Большой каприз с увенчивавшей его беседкой.

Прошло целое десятилетие после разработки проекта Китайской деревни, прежде чем началась ее постройка. Руководство работами Екатерина II возложила на Камерона. [5 октября 1781 т. Камерон представил Екатерине II смету на новые строительные работы в Царском Селе. В смете был следующий пункт: «19 китайских домов, 3 ворота да башню о семи этажах разными красками из фаянца сделать, 4 или 5 раз жечь и работу надежну сделать, также лаком навести, который против мороза и дождя простоит и все закрепит, чтоб вода между не проходила» (ЦГАДА, ф. 14, д. 52, ч. 2, л. 252). В 1782 г. началась постройка первых четырех китайских домиков. В 1784 г. было построено вчерне еще шесть домиков.] Из восемнадцати домиков ему удалось отстроить полностью только десять.

Здание обсерватории было поставлено на возвышенной площадке — стилобате с откосами, выложенными крупными, грубо околотыми глыбами гранита. Высокие проемы с полуциркульными завершениями прорезали его стены. Задуманный автором проекта венчающий здание легкий восьмигранный двухъярусный фонарик с китайской кровлей не был осуществлен.

Постройка башни-пагоды не была начата. Неудачей закончился опыт с облицовкой стен домиков фаянсовыми глазурованными плитками. Изготовленные на фаянсовой фабрике Альберта Конради в Красном Селе, они оказались непрочными и потрескались от морозов. Облицовку пришлось снять, а стены домиков заново оштукатурить и расписать альфреско «различными цветами по вкусу китайскому». Позднее роспись была забелена.

В 1940-х гг., после многих лет, в течение которых здания стояли без ремонта, на стенах под побелкой проступили изображения драконов.

В китайской архитектуре, в отличие от европейской, крыша служила одним из основных средств художественной выразительности. Китайские зодчие придавали ей едва ли не большее значение, чем обработке плоскостей стен, обычно отодвинутых в глубину, затененных и частью скрытых галереями из колонн, поддерживающих свесы кровли.

В зданиях Китайской деревни крыши, сложные и затейливые по форме, силуэту и расцветке, также играли важную, по существу главенствующую в художественном отношении роль.

Орнаментальный убор кровли каждого отдельного домика был своеобразным. Так, на двойной кровле одного из домиков, построенных в 1784 г., был установлен высокий шест с нанизанными на него семью вырезанными из жести и раскрашенными цветами. Дымовых труб на крыше этого домика не было. Дым выходил из пастей четырех железных позолоченных и покрытых лаком драконов.

Кровля другого домика завершалась металлическим зонтом, вышиною более двух метров, и «гвилохиями» (от франц. guilochis — узоры) под ним. По углам кровлю украшали пучки пальмовых листьев из белой жести. Дымовые трубы на некоторых домиках оформлялись в виде «раковинных китайских улиток». Еще один домик увенчивали шар, более полуметра в диаметре, и «знак на подобие фонаря», вышиною около двух метров. Общим почти для всех сооружений в «китайском вкусе» был мотив китайских драконов. Из пастей драконов спускались цепи с висящими на них бронзовыми колокольчиками.

[В документах, связанных со строительством Китайской деревни в 1780-х гг., упоминаются и другие мотивы украшения кровель — пальмы, дельфины, кустики, змеи, флюгера и просто «китайские штуки» (ЦГИАЛ, ф. 468, оп. 400/512, 1784 г., д. 276, лл. 138-140).] 

Цветистость и красочность придавала зданиям полихромная роспись кровель «шахматами» и «рыбьей чешуей». Фантастический и сказочный декоративно-орнаментальный убор Китайской деревни был утрачен в большей своей части при перестройке домиков Стасовым. Небольшие «китайские» домики Стасов соединил попарно, застроив промежутки между ними. Домики подверглись внутренней перепланировке с целью их приспособления под жилье. Над восьмиугольным павильоном-обсерваторией Стасов вместо двухъярусного фонарика возвел сферический купол. Он упростил облик павильона и лишил его «китайских» черт.

На прилегающем к Китайской деревне участке парка Менелас распланировал семь отдельных садиков, оградив их железными решетками с чугунными столбиками и хрустальными фонарями.

Домики в Китайской деревне в XIX веке использовались под жилье только летом. В одном из них в 1820-х гг. жил Н. М. Карамзин.

Китайскую деревню не удалось построить так, как она была задумана в 70-х гг. XVIII века. В начале XIX столетия ее облик был искажен. Но, несмотря на это, она остается основной частью Китайского комплекса Александровского парка.