Вода в фонтане ключевая. Из водоносного слоя в напластованиях известняка, образующих холм, завершенный Гранитной террасой, вода поступала в бассейн, соединенный с фонтаном. Строители фонтана оформили бассейн в виде грота, к которому вела лестница из пудостского камня. Грот уничтожен в середине XIX столетия.

В 1941 г. статуя «Молочница» была зарыта в земле. Благодаря этому фонтан не пострадал во время войны.

Постройка фонтана была одним из тех небольших изменений, которым подвергались отдельные районы Екатерининского парка в XIX столетии. Наименее удачным из них оказалась разбивка на месте Большого луга между Рамповой аллеей и Подкапризовой дорогой, перед Зубовским флигелем дворца, Собственного садика. Построенная в садике пергола закрыла вид от дворца на Кагульский обелиск и зеленый луг, спускавшийся к прудам, — одну из лучших перспектив пейзажной части Екатерининского парка.

Но район Большого пруда и его берегов — основная часть парка — сохранился почти неизменным. Он принадлежит к числу самых выдающихся образцов русского садово-паркового искусства. Именно здесь, лучше чем где-либо, раскрывается специфика композиции пейзажной части Екатерининского парка и ее отличие от русских регулярных садов первой половины XVIII века.

Нижний сад Петродворца, с его пенящимися и сверкающими фонтанами и морскими пейзажами, рассчитан на недолгое северное лето. Осенью он замирает, а затем погружается в долгий зимний сон, утрачивая все свое очарование.

Пейзажные парки г. Пушкина не теряют своей красоты и глубокой осенью, когда деревья уже сбросили листву и голубовато-пепельное небо отражается в затуманенном зеркале Большого пруда. Хороши они и зимой.

Мастерам русского пейзажного паркостроения XVIII века были ясны те богатые возможности, которые несет с собою русская зима. «Нашего климата холод столько разных явлений может прибавить садам! — писал Н.А. Львов,— явлений тем менее известных, что нигде, кроме нашей земли, употребить нельзя, и стужа более должна искусство садов обогатить, нежели ограничить пределы оных». [М.В. Будылина, О.И. Брайцева, А.М. Харламова. Архитектор Н.А. Львов. М., 1961, стр. 54.] Львов, очевидно, имел в виду возможность сооружения из снега и льда временных архитектурных декораций. Но и без них зимой парки предстают перед нами во всем своем великолепии. Глубоко прав был А.Т. Болотов, когда писал, что парки, которые его современники называли «аглицкими», в действительности «ни аглинские, ни французские, а наши собственные и изобретенные самими нами русские парки». [76. «Экономический магазин», 1786, ч. XXVI, стр. 49—63.]