Летний сад в Санкт-Петербурге

Летний сад в 1717 г. Гравюра А. Зубова

Место для своей летней резиденции Петр I выбрал на левом берегу Невы, в устье р. Ерика (Фонтанки), почти напротив Петропавловской крепости. Сад был заложен в 1704—1706 гг. и занял поначалу лишь северную часть участка, которая выходит непосредственно на Неву. Тогда же определились основные контуры той системы прямых перпендикулярных друг к другу аллей, которая в общих чертах дошла до нашего времени. Некоторые исследователи полагают, что владелец сада сам наметил направление аллей, положение первых цветников и фонтанов, но первый известный нам план Летнего сада составлен Я. Роозеном. На этом плане уже показан только что выстроенный по проекту Д. Трезини дворец, занявший не центральное положение на участке, а его северо-восточный угол рядом с маленькой гаванью на Фонтанке. Такое решение характерно для самых ранних регулярных ансамблей, в дальнейшем его сменит тенденция более парадного размещения дворца на центральной оси паркового ансамбля.

В основе планировочной схемы сада лежит центральная продольная аллея, на которую выходят фигурные, вписанные в квадраты цветники с изображением волют, картушей и других орнаментальных мотивов, а также площадки с мраморными фонтанами. Каждый из цветочных квадратов пересекался диагональными дорожками и имел в центре по беседке-люстгаузу. За цветниками были расположены участки, засаженные рощами молодых лип.

Параллельно центральной были проложены еще две продольные аллеи. Одна из них — восточная — отделяла «жилую» часть сада с дворцом. Другая, представляющая собой сплошной зеленый трельяж, отделяла боскеты вдоль Лебяжьей канавки и вела к Карпиевому пруду и южному входу в сад. Гравюра А.Ф. Зубова, относящаяся к 1717 г., дает наглядное представление о первоначальном виде этого регулярного ансамбля, в котором преобладали строго расчерченные прямые линии, подчеркнутые метрической рядовой посадкой подстриженных деревьев, кустарниками-шпалерами, каменными стенками набережных. На Неву сад выходит многоколонной галереей, которая поставлена точно по главной оси, непосредственно у воды. Ее дополняют также выведенные к реке симметрично к оси два других обильно декорированных павильона. Эти постройки связывали сад с широкими пространствами Невы, придавали ему парадность и торжественность. Дворец Петра играл в этой композиции подчиненную роль, ансамбль сада существовал как бы независимо от него, имел самодовлеющее значение.

Летний сад отличался разнообразной и богатой флорой. А.Э. Регель [1896] сообщает, откуда доставлялись растения: липы и лилии из Нарвы, ильмы из Москвы, грабы из Киева, кедры из Соликамска, яблони из Швеции, пионы и барбарис из Голландии и Германии, «гороховник», таволга, «зеленица» из Сибири и т. д. В саду шла, по сути дела, экспериментальная (и не всегда, конечно, удачная) работа по пересадке взрослых деревьев, акклиматизации иноземных сортов и видов.

В 1717 г. А. Леблон составляет новый план Летнего сада, в котором в основном фиксирует его сложившуюся планировку, лишь внося необходимые дополнения и улучшения. Главное достижение этой работы заключается в широком градостроительном подходе. Проект не ограничен узкими рамками самого сада и включает в себя огромные прилегающие территории, которые в будущем займут Марсово поле, Михайловский дворец и сад, Инженерный замок. Это одна из первых в России парковых систем, объединяющая несколько больших садов, набережных, дворцов и каналов. В широте такого подхода ощущаются руководящие идеи самого Петра, который уделял всему, что связано с развитием города, исключительное внимание.

В новом проекте закрепляется продольная композиционная ось Летнего сада, на ее продолжении к югу размещается крупное сооружение — резиденция Екатерины I. Этот дворец (построенный только через четверть века) с его широким курдонером, обращенным на Мойку, оказывался в центре всей системы и должен был играть роль ведущей архитектурной доминанты. Сад за этим дворцом по характеру планировки и масштабных членений как бы продолжал Летний сад Петра I, но открытые пространства к западу трактовались иначе: огромный луг за Лебяжьей канавкой разбивался проезжими аллеями на восемь больших треугольников, сходящихся своими вершинами к центральной круглой площадке, сад .за Мойкой членился на довольно однообразные и мелкие прямоугольные квадраты. В эти годы здесь уже существовали так называемые «золотые хоромы» — старый деревянный дворец Екатерины. В прилегающих к ним регулярных кварталах сада преобладали плодовые растения, а среди садовых дорог было много трельяжных огибных аллей.

Основные декоративные средства сосредоточивались на царских Летних садах. А. Леблон детально разработал планировку цветников вдоль Лебяжьей канавки, которые были намечены в «собственноручном» эскизе Петра годом раньше, сделал предложения по каждому из многочисленных фигурных партеров и боскетов, причем решил их как обособленные и неповторяющиеся микрокомпозиции. В некоторых из них, например в боскете с птичником, развивается старая традиция использования утилитарных сооружений в архитектурно-художественной композиции. Здесь своеобразная узорчатость по принципу контраста дополняет очень строгие и ясные общие контуры планировки, геометрическую четкость рисунка главных аллей и каналов. Художественное убранство сада обогащается, вводится ряд новых скульптурных групп, зеленых кабинетов, беседок, водоемов и фонтанов, в частности у грота, расположенного на берегу Фонтанки, поблизости от дворца Петра.

Обмерный чертеж, выполненный М.Г. Земцевым в 1723—1725 гг., отражает состояние Летнего сада в последние годы царствования Петра I. Из новых архитектурных элементов выделяется каменный дворец в том месте, где Лебяжья канавка соединяется с Невой. Здание это имело большую террасу и лестничные спуски к воде. Иную, чем прежде, планировку получили центральные боскеты. В 1725 г. М.Г. Земцев строит рядом со вторым дворцом «Залу для славных торжествований» и дает новую разбивку примыкающих к ней цветников. При этом территория Летнего сада расширена за счет отвоеванного у реки подсыпанного участка, однако проезда вдоль набережной все еще нет, он пробивается значительно позже. В эту пору перестраивается и украшается золоченой скульптурой грот на Фонтанке, создается большой лабиринт с богатым скульптурным оформлением на темы из «эзоповых притчей».

Сад предназначался не только для прогулок, он рассматривался как место общения, развлечений, пространство для самых разнообразных церемоний, дипломатической, просветительной и иной деятельности. Сад был очень заметным объектом в повседневной жизни всего круга приближенных царского двора.

Приведем отрывок из дневника камер-юнкера Ф.Б. Берхгольца, относящийся к 1721 г. (с комментариями В.Я. Курбатова [1916. С. 122—124]):

«Рассмотрю по порядку все что есть там замечательного. С севера (Невы) стоят три длинные открытые галереи, из которых длиннее всех средняя, где во время больших празднеств еще до танцев ставятся столы со сластями, тогда как в боковых накрывают столы с холодными блюдами для гвардейских офицеров. В средней галерее стоит мраморная статуя Венеры, которою Царь так дорожит, что по его приказу там всегда стоит часовой... От этой галереи начинается широкая аллея (та, что идет теперь от ворот), в которой устроены красивые высоко бьющие фонтаны. Вода для них накачивается большою колесною машиною из канала в особые бассейны и потому ея всегда достаточно. У первого фонтана — место, где обыкновенно бывает Царица со своими дамами (вероятно, это первый перекрест аллей), а у следующего стоят три или четыре стола, за которыми пьют или курят табак. Это место Царя. Вправо (т. е. к северо-западному краю сада) от этой площадки (от второго перекреста) с одной стороны (главной аллеи) стоит прекрасная статуя с покрытым лицом (из нынешних статуй под это определение с натяжкой подошла бы «ох», но скорее это была аллегория «стыдливости»), у подножия которой течет или, вернее сказать, бьет вода во все стороны, а с другой (т. е. на северо-востоке) находится большой птичник, где много птиц частью свободно расхаживают, а частью находятся в небольших клетках. На другую сторону (т. е. к юго-западу) против только что упомянутой статуи устроена в куще деревьев небольшая беседка, окруженная со всех сторон водою, там Царь проводит время, когда хочет быть одним или когда хочет кого-нибудь хорошенько напоить, потому что нельзя уйти с островка, когда от него отчален ботик, служащий для переправы...».

Здесь следует отметить, что Летний сад уже в эти годы обладал самой крупной в России коллекцией садовой скульптуры. Это был сад-музей, сад-школа. Многие статуи по заказу Петра были выполнены известными венецианскими мастерами, такими, как П. Баратта, Д. Бонацца, Д. и П. Гропелли. Приобретались также ценные античные статуи, например найденная в Риме фигура Венеры, которая была куплена у Папы Римского (находится ныне в Эрмитаже).

Скульптуры заказывались, как правило, сериями или парами, что становится понятным, если учесть строго симметричный характер планировки сада. Эти серии посвящались какой- либо одной теме, отражали в символической условной форме то или иное историческое событие, наглядно демонстрировали тот круг понятий, который Петр I стремился привить не только своим приближенным, но и более широким слоям русских людей. Группа скульптур под названием «Мир и Изобилие» посвящена победоносному завершению войны со шведами. Аллегорическое содержание заложено в такие скульптуры, как «Милосердие», «Утро», «Вечер» и др. По-своему выражают характер эпохи Петра изображения «Навигация», «Слава».

В Летнем саду впервые в практике русского садового искусства был сооружен крупный комплекс разнообразных фонтанных устройств. Еще в 1705—1706 гг. под руководством мастера И. Матвеева было положено начало сложной водонапорной системе Летнего сада. Уже в 1710—1711 гг. действует машина для подъема воды, вырыты Лебяжий и Красный каналы, а речку Ерик называют Фонтанкой. Позже строятся водовзводные башни, приступают к сооружению Лиговского канала, чтобы обеспечить водой бассейны, питающие фонтаны сада.

Источник: «Русские сады и парки». Вергунов А.П., Горохов В.А. Издательство «Наука», Москва, 1987

Летом 1703 года в устье Невы Петр I заложил город Санкт-Петербург. Еще грохотали выстрелы пушек шведской эскадры в Финском заливе, еще отбивались петровские полки от многотысячных отрядов противника близ устья Невы, а город уже рос со сказочной быстротой. Армия крепостных крестьян, солдат, колодников, согнанных сюда по указам царя, осваивала болотистые берега Невы и ее притоков — рубила лес, возводила крепость, верфь, строила дома, прокладывала проспекты. Так руками «работных людей» создавалась новая столица России.

В 1704 году Петр I задумал построить в новом городе свою летнюю резиденцию. Место было выбрано у слияния реки Безымянный Ерик (ныне — река Фонтанка) с Невой, Ранее здесь находилась усадьба шведского феодала, и небольшая часть побережья была обжита. Царь приказал разбить для себя большой сад, подобный прославленным западноевропейским паркам того времени, и сам наметил его первоначальный план. Над осуществлением замысла начали работать русские и иностранные архитекторы, садовники и прочие специалисты.

Новый дворцово-парковый ансамбль получил название «Летний дворец царя». Сам Петр I именовал его «огородом», а впоследствии он стал называться Летним садом.

Уже через несколько лет своего существования Летний сад стал центром политической, официальной жизни, придворных церемониалов и торжеств.

В петровскую эпоху сад занимал примерно ту же территорию, что и ныне. От берега Невы до середины участка был устроен парадный регулярный парк, а далее, до реки Мойки, — «огород» с плодовыми деревьями, грядами овощей, теплицами. Здесь был вырыт для разведения рыбы «карпиев пруд» (существующий и поныне), построен «амбарец для клажи материалов», оранжереи, в которых зимой хранились южные растения, летом выставлявшиеся в кадках на аллеи и площадки сада.

В последние годы царствования Петра близ Карпиева пруда архитектор М. Земцов начал создание зеленого лабиринта с «фабольными» фонтанами: каждый фонтан украсили свинцовыми скульптурными изображениями персонажей басен Эзопа, древнегреческого баснописца. По мысли царя, это убранство фонтанов должно было иметь нравоучительное значение.

За рекой Мойкой, на месте нынешнего Инженерного замка, находились «фряжские итальянские погреба», где хранились заморские вина и всякие припасы для царского стола. К западу от погребов, на берегу Мойки, раскинулся еще один сад — третий, с дворцом, известным под названием «Золотые хоромы» Екатерины I.

Согласно требованиям регулярного паркостроения Летний сад получил строго геометрическую планировку. Прямые и радиальные аллеи разделяли его на отдельные площадки — боскеты (квадраты зеленого массива, со всех сторон обрамленные деревьями). В саду устроили водоемы геометрических очертаний, разбили богатые цветники, где выращивались любимые Петром тюльпаны, нарциссы, лилии, розы и многие другие цветы. Деревья и кусты, привезенные с разных концов России и даже из-за границы, образовали густой зеленый наряд сада. Их коротко стригли (как требовали правила регулярного стиля), придавали их кроне причудливые формы. Вдоль аллей и вокруг открытых площадок подстриженные деревья образовывали плотные зеленые стены — шпалеры, высота которых порой достигала трех метров.

Парк пересекали также «огибные дороги». Они представляли собой длинные крытые коридоры из каркасов, с привязанными к ним молодыми деревцами липы. В таких крытых аллеях было так темно, что в них даже днем зажигали подвесные фонари.

В некоторых боскетах росли яркие цветы, в других стояли мраморные статуи, беседки (люстгаузы), вольеры для птиц. Недалеко от главной аллеи, в боскете, был прорыт овальной формы водоем с островком в центре, на котором возвышалась беседка в виде китайской пагоды. Современники утверждали, что, когда Петр хотел побыть один, он уединялся здесь: в небольшом челне его перевозил на остров карлик.

Особую роскошь и живость придавали саду фонтаны. Известно, что Петр питал большое пристрастие к фонтанам и без них не мыслил настоящего сада, способного соперничать по красоте своей с знаменитыми парками Версаля. Поэтому, намечая план «огороду», одно из первостепенных мест он отвел сооружению системы водометов. Уже в 1705 году царь приказал зодчему Ивану Матвееву «учинить приготовление свай, колеса великого... також двух с пальцами и несколько шестеренъ». Петр пояснил, что «сие надобно для возведения воды к фонтанам», и просил «весною перебить тое. речку, которая идет мимо моего двора» (реку Фонтанку). При этом он посылал чертеж водоподъемного устройства.

Весной 1706 года эти работы были выполнены и начата установка первых фонтанов. Но, видимо, их струи не отличались большой высотой и мощностью, и Петр стал искать возможности увеличить силу взлета воды. Во время заграничного путешествия в 1716—1717 годах он купил изобретенный англичанином Томасом Соверном паровой насос. Его-то и было решено использовать для подачи воды к фонтанам сада. Петр писал в то время обер-комиссару Петербурга князю Алексею Михайловичу Черкасскому, ведавшему строительными работами в летней резиденции царя в Петербурге: «Присланную медную машину, которая гонит огнем воду, вели скорее собирать у фонтанны Летнего дома по чертежу мастера, который с тою машиною прислан печь, дабы я при возвращении своему увидел ее действо». Таким образом, здесь впервые в мире нашел практическое применение паровой насос Соверна — одно из значительных достижений техники начала XVIII столетия.

Чтобы создать необходимый запас воды для фонтанов Летнего сада, в 1718 году начали прокладывать канал из реки Лиги в пруды-накопители, вырытые в районе нынешней улицы Некрасова (бывшей Бассейной). Из этих прудов вода по трубам шла к устроенным на Фонтанке водовзводным башням.

Число фонтанов в саду постоянно увеличивалось. На главной аллее, в боскетах, в прудах сверкал бисерный узор водяных струй. Мраморные и позолоченные статуи, вазы, маскароны придавали им особую красоту. Чаши водоемов, сделанные из различных пород мрамора, раковин, пудожского камня, завершали художественную отделку фонтанов.

Через канал, который отходил от Лебяжьего и отделял парадную часть сада от хозяйственной, был перекинут мостик. Здесь установили модные в то время «фонтаны-шутихи»: тот, кто вступал на мост, не зная об особенностях его устройства, оказывался среди струй, вырывавшихся из-под ног. Уже после смерти Петра в северо-западном углу сада был сооружен каскад.

К 1725 году в Летнем саду насчитывалось 23 фонтана, а немногим позднее их было около пятидесяти.

На аллеях, в зеленых нишах шпалер, на открытых площадках сада, перед дворцовыми постройками стояло много мраморных статуй и бюстов. Это скульптурное убранство явилось необычным новшеством для России, поскольку в допетровское время в русском изобразительном искусстве преобладали религиозные темы и сюжеты, а монументальная светская скульптура не была еще создана. На Западе скульптурное убранство являлось обязательным элементом пейзажа регулярного сада, и Петр не захотел отступать от общего правила. Для украшения Летнего сада, парков Петергофа, Стрельны и других дворцово-парковых ансамблей по его указаниям были приобретены в Италии и доставлены в Россию лучшие произведения садовой скульптуры того времени. Свыше 150 мраморных статуй и бюстов украшали только парадную часть сада на Неве.

Пожалуй, ранее других здесь появились бюсты известного польского полководца XVII века короля Польши Яна Собеского и его жены Марии-Казимиры Собеской. На тех же самых местах, что и при Петре I, стоят эти бюсты и поныне.

В 1717—1724 годах была закуплена большая часть произведений крупнейших венецианских скульпторов конца XVII — начала-XVIII века Д. Зорзони, Д. Бонацца, Ф. Кабианка, Д. Гропелли, А. Тарсиа, ряда неизвестных авторов. «Амур и Психея», «Немезида», «Церера», «Ночь» и многие другие статуи, представляющие огромную художественную ценность, украшают Летний сад и сейчас.

В те же годы появилась здесь и античная статуя Венеры (неизвестного автора). Она была куплена в Риме доверенным царя Ю. Кологривовым и отдана для реставрации одному итальянскому скульптору. Когда чиновники римского папы узнали о приобретении Кологривова, «Венера» была конфискована, так как указ папы Клемента XI запрещал вывоз из страны произведений древности. Сообщая Петру о ценности статуи и о том, что случилось с ней, огорченный Кологривов заключал свое донесение словами: «Лучше я умру, чем моим трудом им владеть». Ему на помощь прибыл в Рим находившийся в то время в Италии приближенный Петра I С. Рагузинский. Был придуман остроумный план: в обмен на статую Венеры предложить папе «мощи» Бригитты, «святой» католической церкви, которые были обнаружены в одном из соборов Ревеля (Таллина). Такое предложение папа вынужден был принять, так как не подобало главе католической церкви пренебрегать реликвиями культа. А в знак признательности папа подарил статую Венеры русскому царю. Ныне она хранится в Эрмитаже и известна под названием «Венеры Таврической». В конце XVIII века, подаренная Екатериной II князю Потемкину, статуя находилась в Таврическом дворце — отсюда ее позднейшее название.

Мраморная скульптура Летнего сада служила не только его украшением, она была призвана в аллегорической форме прославлять общественно-политические события того времени, преобразовательную деятельность Петра I, пропагандировать светскую культуру. Так, специально, в память победы над Швецией в Северной войне, была заказана для Летнего сада скульптура «Мир и Изобилие», или «Ништадтский мир». Война, длившаяся 21 год (1700—1721 гг.), закончилась для России полной победой. Многовековая борьба русского народа за свои исконные земли, расположенные по берегам Невы и Финского залива, завершилась. Мирный договор со Швецией, подписанный в финском городке Ништадте, вошел в историю под названием «Ништадтский мир». Так же названа была и скульптура — своеобразный апофеоз важнейшему событию царствования Петра.

На высоком гранитном постаменте — две фигуры из белого мрамора. Одна из них — богиня Изобилия, которую современники отождествляли с Россией. Правой рукой она гасит горящий факел, что означало на языке аллегории окончание войны. В ее левой руке — рог изобилия, символизирующий экономическую мощь страны. Вторая, крылатая фигура — богиня Славы. Лавровым венком она украшает голову богини Изобилия. Внизу — трофеи военных побед и умирающий лев (аллегорическое изображение поверженной Швеции). В лапах льва — картуш, на котором высечено латинское изречение: «Велик и тот, кто дает, и тот, кто принимает, но самый великий тот, кто то и другое совершить может».

Автор композиции — известный итальянский скульптор П. Баратта. В настоящее время группа «Мир и Изобилие» расположена у северного фасада Летнего дворца.

Такие статуи, как «Минерва», «Слава», «Милосердие», «Правосудие», «Мореплавание», «Изобилие», также имели аллегорический смысл. Они призваны были служить укреплению самодержавной власти царя, прославлять его как мудрого правителя страны и талантливого полководца.

Летний сад явился богатейшим музеем садово-парковой скульптуры начала XVIII века. Несмотря на превратности времени, значительная часть этой интереснейшей коллекции Петра I сохранилась до наших дней и украшает тенистые аллеи зеленого массива на берегу Невы.

У Фонтанки, там, где ныне стоит Павильон Росси, в 1713 году началось строительство грота. Его проект был разработан архитектором А. Шлютером. Но сооружение грота затянулось на многие годы, и в его создании принимали участие несколько виднейших архитекторов Петербурга. После смерти Шлютера строительством грота ведал его ближайший ученик И. Маттарнови, затем — архитекторы Н. Микетти и Ж-Б. Леблон, достраивал и декорировал интерьеры грота М. Земцов.

В архивах сохранилось много различных сведений, дающих представление о том, каким был грот в Летнем, саду. Три его зала объединялись большими арочными проемами. Над центральным проемом возвышался высокий стеклянный купол. Под ним был устроен фонтан, украшенный свинцовой позолоченной фигурой Нептуна, стоящего в колеснице с впряженными в нее морскими конями. Стены были отделаны туфом, разноцветными морскими раковинами, толченым стеклом. Мраморные барельефы, статуи и бюсты довершали декор. Здесь же находился орган, приводившийся в действие водой.

Внешний вид грота также был ярок и наряден. Углы красивых кирпичных стен украшались рустовкой. Оконные и дверные проемы обрамлялись выразительными лепными гирляндами. Над входом возвышалась скульптурная композиция из двух сидящих фигур, державших огромный картуш. Крыша по периметру была обнесена парапетом, и на нем установлены статуи «Терпсихора», «Флора», «Сибилла», «Фортуна» и другие.

Грот во времена Петра I считался выдающимся сооружением Петербурга. Его называли «диковинкой».

В первые годы существования Летнего сада его аллеи и площадки подступали к самой Неве: набережной тогда не было. Главным входом в сад служила пристань на берегу. В дни торжественных приемов и ассамблей сюда спешили гости на яликах, яхтах, лодках. У причалов были возведены три дубовые галереи для гостей. Во время праздничных гуляний в этих галереях накрывались столы и устраивались танцы. Центральная из них богато убранная, стояла на оси главной аллеи сада.

Отсюда открывалась перспектива нарядного зеленого коридора с прекрасными фонтанами, мраморными статуями, эффектно выделявшимися на фоне темных шпалер. Гостей приглашали осмотреть сад с его затеями и диковинками.

О том, как выглядел Летний сад во время царствования Петра, подробно рассказал один из очевидцев, находившийся в свите иностранного вельможи, — камер-юнкер Берхгольц.

«Сад этот имеет продолговатую форму; с восточной стороны к нему примыкает Летний дворец царя, с южной — оранжерея, с западной — большой красивый луг (на котором, при всех празднествах, обыкновенно стоит в строю гвардия), а с северной он омывается Невою... У воды стоят три длинные открытые галереи, из которых длиннейшая — средняя, где всегда при больших торжествах, пока еще не начались танцы, ставится стол со сластями. В обеих других помещаются только столы с холодным кушаньем. В средней галерее находится мраморная статуя Венеры, которою царь до того дорожит, что приказывает ставить к ней для охранения часового.

Против этой галереи — аллея самая широкая во всем саду: в ней устроены красивые фонтаны, бьющие довольно высоко. Вода для них проводится в бассейны из канала с помощью большой колесной машины, отчего в ней никогда не может быть недостатка. У первого фонтана — место, где обыкновенно царица бывает со своими дамами, а далее, у другого, стоят три или четыре стола, за которыми пьют и курят табак...

Вправо от этой круглой и разделенной четырьмя аллеями площадки, с одной стороны стоит прекрасная статуя с покрытым лицом, у подножья которой течет или, лучше сказать, бьет вода со всех концов, а с другой находится большой птичник, где многие птицы частью свободно расхаживают, частью заперты в размещенных вокруг него небольших клетках. Там есть орлы, черные аисты, журавли и многие другие редкие птицы.

Тут же содержатся, впрочем, и некоторые четвероногие животные, как, например, очень большой еж... Кроме того, там есть еще синяя лисица, несколько соболей и пр. В высоком домике с восточной стороны множество прекрасных и редких голубей...

На другой стороне фонтана, против упомянутой статуи, устроена в куще деревьев небольшая беседка, окруженная со всех сторон водою, где обыкновенно проводит время царь.

На воде плавает здесь большое количество самых редких уток и гусей, которые до того ручны, что позволяют кормить себя из рук. По берегу вокруг расставлены маленькие Домики, где они, вероятно, запираются на ночь. Здесь же красуется вполне снаряженный кораблик, на котором иногда потешается шут царя.

Против большого птичника устроен еще, в виде водопада, красиво вызолоченный мраморный фонтан, украшенный многими позолоченными сосудами. Это место (где находится также и оранжерея), бесспорно, одно из лучших в саду. Все оно обсажено кустарником и окружено решеткой...

Далее отсюда, вправо, стоит большая сплетенная из стальной проволоки клетка с круглым верхом, наполненная всякого рода маленькими птицами, которые целыми группами летают и садятся на посаженные внутри ее деревца...

Кроме того, в этом саду находится приятная рощица и устроено еще несколько фонтанов. Одним словом, там есть все, чего только можно желать для увеселительного сада...»

Восторженно писал о Летнем саде того времени прогрессивный деятель XVIII века Феофан Прокопович:

«...дом царский на брезе полуденном Невы, при самом ея на помянутые струи разделении построенный, и при нем вертоград образцом италианским насаженный, с прекрасными архитекторскими гульбищами и холодниками, дивную являет красоту, и пловущих по реке увеселяет».

Почти одновременно с закладкой сада началось устройство летнего дома Петра I. На том месте, где сейчас стоит дворец, сначала было деревянное здание (хоромы), принадлежавшее шведскому феодалу. О последующих переделках этих хором свидетельствуют письма Петра и другие архивные документы. В 1707 году Петр просил одного из своих помощников, Кикина, присматривать за всеми работами в «огороде» и добавлял: «О хоромах письма от Ивана Матвеева не бывало ко мне, однако сие надлежит исправлять». О том, что именно надо было исправлять, узнаем из другого послания: «Прошу, — писал Петр, — чтобы хоромы, у которых велел я окна шире зделать, чтоб окончины и рамы были готовы...»

В «Описании Петербурга и Кроншлота», относящемся к 1710—1711 годам, автор-иностранец указывал:

«В Неву впадает небольшая речка или канава. Вплоть у этой речки царская резиденция, т. е. небольшой домик в саду, голландского фасада, пестро раскрашенный, с золочеными оконными рамами и свинцовыми переплетами».

Видимо, в этих хоромах Петр и жил до постройки существующего дворца! Затем он приказал Меншикову перенести их «в новое место, что близь Калинкина», а тут построить каменные палаты. В августе 1710 года начали забивать сваи под каменное здание и строить фундамент. Это событие отмечено в «Журнале» Петра I за 1710 год следующей записью: «Августа в 18 день на Летнем дворе его величества зачали бить сваи под каменное здание».

Вопреки существовавшим канонам регулярного паркостроения дворец не являлся композиционным центром ансамбля. Видимо, он сразу мыслился не как парадный, а скорее как помещение, предназначенное для отдыха и личных занятий царя и его семьи. Поэтому даже на небольшой площади сада он кажется несколько уединенным.

С севера к зданию подступала Нева, с востока — Фонтанка, с юга — искусственная гавань в виде ковша, и только западной стороной дворец был обращен в парадный сад.

Кстати, близость воды определила и дополнительные трудности строительства. Меншиков сообщал Петру в одном из писем: «...под Ваши полаты из фундамента воду выливают, для чего нарочно из Москву свою машину я привести велел, однако по сие время вылить не могут». Немалого труда стоило и укрепление берегов, сооружение подпорных стенок с восточной и южной сторон дворца, спусков к причалам.

* Эти укрепления петровского времени обнаружили при производстве ремонтных работ в 1928 году. Архитектор П. Сотов так рассказывал о них в своей докладной: «Разобрана гранитная набережная (Фельтена), при этом обнаружена, по всей вероятности, прежняя набережная у дворца из песочного известкового камня. Эта кладка сливается с плоскостью дворцовой стены, причем ниже ее цоколя идут сначала ряды кирпичной кладки, высотою около метра, а затем ряды известняка...»

Петр торопил с постройкой своего первого Летнего дворца в Санкт-Петербурге. В сентябре 1711 годами приказал Меншикову перевести людей с «зимнего двора» на сооружение летнего. И к следующей весне здание было в основном закончено. 17 апреля 1712 года, читаем в петровском «Журнале», господин шаут-бенахт (т. е. контр-адмирал, в чине которого был Петр I. — О. /С) перешел в Летний дом».

Автором проекта дворца был Д. Трезини, приехавший в Россию по приглашению Петра из Дании в 1703 году и проработавший здесь до конца своей жизни (1734 г.). По его проектам созданы самые значительные постройки первых лет существования Петербурга — Петропавловский собор, некоторые сооружения Александро-Невской лавры, здание Двенадцати коллегий и другие. По типу домов «для именитых людей» Д. Трезини построил и Летний дворец.

В облике этого здания отразились характерные особенности архитектуры раннего Петербурга: простота и строгость форм, геометрическая четкость плана, скромность декорировки фасадов. Интерьеры носили прежде всего интимный характер: небольшое количество комнат (по шести в каждом из двух этажей) было рассчитано только на личные потребности царя и его семьи.

Подсобных помещений, за исключением поварен, не было. Последнее, видимо, объясняется и тем, что одновременно со строительством дворца возводилось большое здание, которое рассматривалось как своего рода дополнение к дворцу.

Вдоль Фонтанки тогда же были построены двухэтажные каменные палаты. Восточная сторона их фундамента также уходила в воды реки, северный фасад примыкал к гавани, а с домом Петра они соединялись крытой каменной галереей. Судя по чертежам, их архитектура имела много общего с архитектурой дворца: строго геометрическое, анфиладное расположение комнат, планировка второго этажа повторяла планировку первого. Предполагают, что и эту постройку проектировал Д. Трезини.

Хотя это здание было примерно в три раза больше, чем царский дворец, служебное назначение его подчеркивалось названием — «Людские покои», т. е. помещения, которые отведены для людей, обслуживающих двор царя. Правда, это название, возникшее еще в самом начале строительства, впоследствии оказалось не совсем точным.

Долгое время не было известно, что же именно находилось в помещениях Людских покоев, где насчитывалось свыше сорока комнат. Недавно обнаруженный в Архиве древних актов документ дает полное представление о назначении и характере использования этого здания. Как явствует из описи, тут находилась канцелярия кабинет-секретаря А. Макарова, жил князь Федор Прозоровский, ведавший имуществом Екатерины, размещались караульные солдаты, стрелки, матросы, столяр, портные, голландский часовщик и т. п. В некоторых комнатах хранились привезенные из-за границы ящики «с голландскими картинами» и изразцами, с китайскою посудой, «с кроватями и к ним уборы», с судовыми припасами, «с платьем государыни». 

Но наряду с этим из описи видно, что по характеру использования некоторые комнаты были фактически дворцовыми, как и одноэтажная галерея, соединявшая «покои» с дворцом. Например, упоминается большой зал, где находился Янтарный кабинет — подарок Фридриха, короля прусского, Петру I. Большая уникальная коллекция янтаря была одной из диковинок, и, видимо, ее показывали гостям *. Одна из комнат была занята «раритетами». В описи не говорится, какими именно, однако надо полагать, что речь шла об анатомической коллекции Рюйша, крупнейшего голландского анатома, собравшего в течение всей своей жизни свыше 800 препаратов. Эта коллекция была приобретена Петром во время заграничной поездки в 1717 году **. Кроме того, здесь же было собрано много других редкостей — предметы быта «далеких народов», старое оружие, кости необыкновенных животных и рыб, часовые механизмы, китайские резные изделия и т. п. Собирались по царскому указу и «монстры» — уродцы, которых после смерти «заливали вином» и доставляли в Санкт-Петербург, за что «давалась плата немалая».

* Впоследствии Янтарный кабинет был перенесен в Екатерининский дворец в Царское Село (г. Пушкин). В годы Великой Отечественной войны он похищен немецко-фашистскими захватчиками.

** Коллекция полностью сохранилась до наших дней и в настоящее время находится в Музее этнографии и антропологии имени Петра Великого.

До 1718 года все эти коллекции находились на «летнем дворе», а затем их перевезли в палаты Кикина, стоявшие на берегу Невы, недалеко от Смольного дворца. Затем Петр приказал построить на Васильевском острове специальное здание для кунсткамеры и общественной библиотеки. Оно было достроено уже после смерти Петра (1734 г.), и туда перевезли все коллекции. Здание Кунсткамеры сохранилось до наших дней, и до сих пор часть петровских коллекций экспонируется в Музее этнографии и антропологии.

Интересны сведения еще об одной комнате. В описи говорится: «в ней машины и книги». О каких машинах шла тут речь? Возможно, о новых токарных станках А. Нартова, а может быть, это машины, оставшиеся после смерти А. Шлютера *, которого Петр держал возле себя, в летнем доме, и часто, запершись, работал вместе с ним.

* Андреас Шлютер, главный архитектор прусского короля, был приглашен Петром в Россию и приехал в Петербург осенью 1713 года, но вскоре умер — в середине или конце мая 1714 года.

Но главное, что стало известно из описи, — это местонахождение библиотеки Петра I. До сих пор знали, что она размещалась на «летнем дворе», но где именно, оставалось загадкой, так как ни одно из помещений дворца не могло вместить обширное собрание книг. Судя по описи, о которой говорилось выше, и сохранившейся в архиве подрядной столяра Семенова, удалось установить, что для библиотеки было отведено три комнаты верхнего этажа Людских покоев.

По приказу Петра для нее изготовили специальные шкафы разных размеров и форм. Здесь были шкафы с застекленными и глухими дверцами, угловые и стенные, для больших и маленьких книг. Посредине самой вместительной комнаты стоял длинный, в полторы сажени, стол с ящиками для хранения планов и чертежей.

Библиотека Петра насчитывала более 2000 томов. Среди (них были интереснейшие экземпляры по самым разнообразным отраслям знаний. Имелись книги о том, как строить крепости и дворцы, как создавать регулярные парки, сооружать триумфальные ворота, как строить корабли и галеры. «Книга Марсова» рассказывала об искусстве ведения войн. Здесь можно было увидеть «Метаморфозы» Овидия, (басни Эзопа, книги по архитектуре, механике, медицине. В то время в Москве, в Петербурге и, по договоренности русского царя, в Амстердаме (у владельца типографии Тессинга) начали /печатать книги русских авторов: «Арифметика, сиречь мука числительная» Л. Магницкого, первый воинский устав, «Грамматика» братьев Лихуда и другие. Печаталась на русском языке переводная литература: «Юности честное зерцало» — наставление о поведении молодых дворян, «Приклад, како пишутся кумплименты разные», «Комедия о дон Яне и дон Педро», «Порода Геркулесова, в ней первая персона Юпитер» и другие.

До сих пор в Библиотеке имени В. И. Ленина Академии наук СССР и других бережно хранятся книги, изданные в первой четверти XVIII века, положившие начало большой книжной культуре нашей страны.

Отсюда, из Людских покоев, книги впоследствии были перевезены в палаты Кикина — так создавалась первая в России общественная библиотека, от которой ведет свою историю нынешняя Библиотека Академии наук.

Галерея, соединявшая дворец и Людские покои, состояла из ряда комнат, следующих одна за другой. По некоторым данным, в летнее время здесь жили дочери Петра и Екатерины — Анна и Елизавета — и, что совершенно точно, дети царевича Алексея — Петр и Наталья. 

После смерти Петра I, в 1725 году, в «покоях» жил Петр II, позднее здесь помещался архив придворной конторы. Когда в 1780 году строилась гранитная набережная реки Фонтанки, по приказу Екатерины II здание разобрали, а гавань засыпали.

Архитектурный ансамбль — Летний дворец Петра и Людские покои — не единственный в саду. В 1725 году, закончилось возведение дворца для Екатерины I. Он стоял на углу берегов Невы и Лебяжьего канала. 

Первоначально дворец проектировал архитектор Стефан Фонзвитен, фактически же построил его М. Земцов. Сохранился от руки начерченный план дворца с подробным описанием назначения комнат. Предполагают, что чертеж делал сам Петр, определив, таким образом, основной план постройки.

Этот дворец особо интересен тем, что в 1723 году к нему была пристроена картинная галерея. 26 колонн коринфского ордера украшали одноэтажную галерею, обрамляя большие полуциркульные окна-двери; кровля была обнесена балюстрадой из тумб и балясин. Постройку возвёли Матвей Мантуров «с товарищи» — мастерами кабинетного дела, возвратившимися из Англии. Это были высокой квалификации столяры, посланные за границу научиться изготовлению дворцовой мебели, в частности бюро-кабинетов. Но пока они обучались, мода на кабинеты прошла, мастера оказались не у дел и претерпевали большую нужду. С ними-то и был заключен договор на строительство деревянной галереи. Другая группа во главе с Иваном Салмановым (мастера художественной резьбы по дереву) выполнила 26 капителей и карнизов к колоннам по чертежам известного французского художника-резчика Н. Пино.

К тому времени была собрана богатейшая коллекция картин крупных художников XVII и начала XVIII века. Среди них — произведения Рубенса, Рембрандта, Ван Дейка, Сальма и многих других мастеров европейской живописи. Как и в петергофском дворце «Монплезир», здесь был представлен А. Сило, к морским пейзажам которого Петр относился с особым интересом. Собрание произведений  живописи в Летнем дворце и коллекция полотен в «Монплезире» — это первые картинные галереи в России.

Незадолго до смерти Петр задумал собрать серию картин, прославлявших крупнейшие победы русского оружия. С этой целью были заказаны (и выполнены уже после смерти Петра) полотна: «Куликовская битва» — художник А. Матвеев, «Гангутское сражение» — художник И. Одольский, «Полтавская баталия» — художник И. Никитин. Но в целом замыслу не суждено было осуществиться.

Говоря о Летнем саде с его ансамблем дворцов как о средоточии всего нового, передового в культуре, искусстве, технике, нельзя не упомянуть еще об одном факте. В 1714 году в Санкт-Петербург из Готторпа в подарок русскому царю был доставлен глобус. Он представлял собой огромный шар, внутри которого могло вместиться одновременно 12 человек. Они могли сесть там за круглый стол и во время вращения глобуса вокруг своей оси наблюдать «небесные созвездия», Глобус установили в специально построенном помещении близ Летнего сада.

В 1725 году архитектурный ансамбль сада пополнился новым сооружением талантливого русского архитектора М. Земцова. Готовились торжества по поводу бракосочетания старшей дочери Петра Анны с герцогом Голштинским. (Петр выдавал свою дочь за герцога по политическим соображениям.) Земцов получил задание «с поспешанием» построить «Залу славных торжествований» — специальный дворец, предназначенный для особо важных празднеств. Петр не дожил до свадьбы дочери, но воля его была осуществлена уже через четыре месяца «зала» была готова.

Стройное деревянное здание с фасадами, члененными колоннами коринфского ордера, украшенное гирляндами, имело строгие пропорции, создавало радостное, праздничное настроение. «Зала» целиком отвечала своему назначению, — интерьеры были пышно декорированы художественной резьбой, росписью, выполненной художником Л. Караваком, стены увешаны шпалерами.

Постройка была возведена рядом с дворцом Екатерины, также на подсыпанном берегу Невы. Но она простояла недолго: в 1732 году по приказу императрицы Анны Иоанновны ее разобрали, чтобы на том же месте возвести новый дворец.

Создание пышного регулярного парка с великолепными постройками имело целью возвеличение русского монарха, утверждение идеи национального могущества России. Ценой огромного напряжения всех сил народа, особенно крепостного крестьянства, на плечи которого легла неизмеримая тяжесть долголетних войн и реформ, были достигнуты огромные успехи. Россия вошла в ряд сильнейших стран Европы, превратившись в мощную державу.

Новым, совершенно отличным от прежнего, складывался н общественный быт в Петербурге. Русский двор теперь мало чем отличался от двора того или иного европейского монарха поры расцвета абсолютизма. Прославление самодержавия как незыблемого принципа государственной жизни, укрепление централизованной власти—-вот чему была подчинена официальная придворная жизнь петровского времени. Немаловажную роль в этом отношении играли празднества и торжества по поводу тех или иных событий «государственного значения», введенные Петром в быт царского двора. Они явились одной из форм пропаганды официальной политики, укрепления императорской власти. Большая часть подобных празднеств проходила в Летнем саду и на примыкавшем к нему Марсовом поле.

Как правило, торжества в Летнем саду заканчивались фейерверками. «Огненные потехи» тщательно готовили лучшие художники и архитекторы, нередко сам Петр руководил «потешным» представлением. Зажигались транспаранты, море разноцветных огней заливало все видимое пространство. Вот как рассказывается о фейерверке, посвященном Ништадтскому миру, в дневнике камер-юнкера Берхгольца:

«Огонь с валов крепости и Адмиралтейства и стоящих на Неве галер был так велик, что все казалось объятым пламенем, и можно было подумать, что земля и небо готовы разрушиться... Горел большой и высоко поставленный щит, на котором было изображено правосудие, попирающее ногами двух фурий... — недоброжелателей и ненавистников России... Затем зажгли другой щит, на котором изображался плывущий по морю входящий в пристань корабль с надписью: „Конец увенчал дело”...»

Многоцветные ракеты, огненные пирамиды, казавшиеся бриллиантовыми, яркие звезды, воздушные и водяные шары, искрометные фонтаны, фигуры из голубого и белого огня и прочее — все это было рассчитано на небывалый эффект. Гости любовались зрелищем с галерей сада, который также был красочно иллюминирован фонариками, развешенными на деревьях, горящими плошками, пирамидами со свечами.

Часто в Летнем саду устраивались так называемые ассамблеи — увеселительные и деловые собрания петербургской знати.

И после смерти Петра, в 30—40-е годы XVIII века, Летний сад по-прежнему сохранял свое значение парадной царской резиденции. Над его украшением немало трудились в это время архитекторы М. Земцов и В. Растрелли, знаменитый русский садовод И. Сурмин. Земцов завершил в 1731 году Эзопов лабиринт, начатый еще при жизни Петра.

В северо-западном углу сада, где во время царствования Анны Иоанновны был главный вход, а через Лебяжий канал существовал подъемный мост, В. Растрелли построил пышный амфитеатр, декорированный каскадом, золоченой и мраморной скульптурой.

В 1732 году на берегу Невы, рядом с Летним дворцом Екатерины I, на месте «Залы славных торжествований», возвели большой деревянный дворец для Анны Иоанновны — по проекту В. Растрелли. Это эффектное здание с широкой лестницей, спускающейся к воде (она служила причалом для шлюпок и барок), было разобрано, видимо, во второй половине XVIII века, в связи со строительством набережной.

По традиции сад еще служил местом торжеств, праздничных иллюминаций, фейерверков. Так, в 1737 году «Санкт-Петербургские ведомости» сообщали о том, что «о полудни изволила ее императорское величество кушать за публичным столом в Летнем доме» по случаю взятия турецкого города Очакова. Приглашенные собрались в большой зале, украшенной шпалерами «на брюссельский манир». По случаю торжества исполнялась музыка, специально для этого сочиненная. Чествование императрицы сопровождалось пушечной пальбой со многих яхт, стоявших перед дворцом. После праздничного обеда начался бал.

В первые годы царствования Елизаветы в саду устраивались маскарады и балы для петербургской знати, причем по поводу и без повода. Вот что говорится об одном из них: «В мае 1755 года в Летнем саду дан был маскарад, длившийся до восхода солнца, во всю ночь. Уже при полном свете утра (от двух до трех часов) ужинали, а после — продолжались танцы». Этот маскарад был посвящен проводам зимы и встрече лета.

С постройкой Летнего дворца для Елизаветы (на месте нынешнего Инженерного замка) балы и маскарады в старом Летнем саду прекратились. С середины XVIII столетия он становится прогулочным, сначала для узкого, а затем и для более широкого круга знати. В одном из указов Сената за 1752 год говорилось даже о «дозволении С.-петербургским жителям прогуливаться в 1 и 2 императорских садах на Неве, в праздники и торжественные дни, но с обязательством быть в пристойных одеждах».

В 1755 году было объявлено об открытии сада для публичных гуляний два раза в неделю. Это разрешение подтверждалось указами 1762, 1794, 1827 годов, причем во всех случаях неизменно говорилось о «прилично одетой публике» и о запрещении посещать сад мастеровым, матросам и солдатам. В XIX веке купечеству разрешалось в «духов день» устраивать в саду «смотрины невест», а иногда проводить «зрелища» любителям-спортсменам (состязания скороходов).

Изменился не только быт Летнего сада, постепенно менялся и его облик. К концу XVIII века он становится близок по виду своему к пейзажным паркам, входившим в то время в моду. Деревья не стригли, их кроны разрослись, аллеи стали тенистыми, цветочные партеры не возобновлялись. Петровский «огород», созданный в стиле регулярных парков, был уничтожен сильным наводнением и ураганом 1777 года. Тогда были разрушены огибные дороги, павильоны, беседки, грот, вся фонтанная система. Пострадали и деревья, кусты. При ликвидации последствий наводнения в саду произвели значительные подсадки молодых деревьев, исправили газоны и аллеи, но архитектурные сооружения не восстановили, а водоемы засыпали.

В XIX веке зеленый массив сада имел примерно такой же облик, какой он имеет и в наши дни.

В связи с устройством набережной Невы в 1784 году вдоль северной стороны сада была установлена ограда, исполненная по проекту архитектора Ю. Фельтена при творческом участии архитектора П. Е. Егорова. Она создавалась в течение нескольких лет. Ее металлические звенья выкованы на тульском заводе купца Денисова; цоколь, колонны, увенчанные урнами и вазами, вырубили из финского гранита.

Решетка сада — одно из лучших произведений архитектуры классицизма, она гармонично вошла в пейзаж сада и набережной. Ее изяществом, красотой можно любоваться во все времена года — зимой, когда цоколь припорошен снегом, а колонны и металлические звенья покрыты инеем; летом, когда розовые лучи заката освещают на зеленом фоне четко выделяющийся рисунок и блестящую позолоту; ранней весной, когда на фоне лазурного неба прорисовывается каждая тончайшая деталь звеньев; она также хороша и осенью при золотом убранстве деревьев.

Значительные изменения в первоначальный облик сада внесли сооружения и памятники первой половины XIX века. На месте разрушенного наводнением грота по проекту архитектора К. Росси в 1826 году построен павильон Кофейный домик (в настоящее время он называется Павильон Росси). Основная планировка и размеры павильона предопределены планировкой петровского грота. Желтое с белым лепным декором здание по фасадам украшено барельефами, выполненными по рисункам В. Демут-Малиновского.    

В Кофейном домике на протяжении почти ста Лет была кондитерская. В ней гуляющая Публика могла пить кофе, какао, шоколад.

В 1827 году в саду поставили деревянный Чайный домик (архитектор — Л. Шарлемань). Вначале эта постройка служила для публики укрытием от дождя, так как ее средняя часть представляла собой беседку. Чайный домик — единственная в Летнем саду деревянная постройка начала XIX века, сохранившаяся до наших дней.

С именем Л. Шарлеманя связано оформление южной стороны сада. Как было сказано, петровский «огород* примыкал непосредственно к Мойке, его продолжением являлся третий Летний сад за Мойкой. Этот сплошной зеленый массив в первой четверти XIX века перепланировали: с одной стороны продлили до Марсова поля Садовую улицу, а с другой — Пантелеймоновскую (ныне улица Пестеля), проложив ее по той части Летнего сада, где он прежде примыкал к Мойке. Через Фонтанку, Лебяжий канал, Мойку были перекинуты мосты. Чтобы отделить сад от улицы, поставили чугунную ограду. Она была выполнена по проекту Л. Шарлеманя. По его же рисунку сделали в это время небольшие веерообразные решетки с невской стороны, завершающие фельтеновскую ограду.

В южной части сада, у Карпиева пруда, в 1839 году была установлена ваза эльфдальского порфира — подарок шведского короля русскому царю. И поныне эта ваза как в зеркале отражается в спокойных водах пруда.

В 1855 году в одной из куртин у главной аллеи был открыт бронзовый памятник И. А. Крылову, русскому баснописцу. Он выполнен скульптором П. К. Клодтом и сделан на добровольные пожертвования населения. Памятник вот уже сто с лишним лет привлекает внимание бесчисленных посетителей сада.

В наши дни здесь, у памятника, создана детская площадка для игр.

С историей Летнего сада связаны имена многих замечательных людей нашей Родины — выдающихся деятелей русской культуры, литературы и искусства. Здесь часто бывал А. С. Пушкин, особенно тогда, когда он жил на Пантелеймоновской улице. Здесь он читал, писал или, уединясь, предавался размышлениям. Летний сад остался в стихах великого поэта как штрих петербургского быта прошлого века.

Сценой в Летнем саду открыл свою любимую оперу «Пиковая дама» композитор П. И. Чайковский. Старые дубы и клены нередко видели в тени своих крон В. А. Жуковского, И. А. Крылова, Т. Г. Шевченко, позднее — И. А. Гончарова и Д. В. Григоровича — двух «отшельников», как их шутя называли за постоянное уединение в самых тихих аллеях. Имена В. Г. Короленко, А. А. Блока, А. И. Куприна и многих других вспоминаются при словах «Летний сад».

После смерти Петра в Летнем дворце проживали члены царской семьи и придворные. Еще в елизаветинское время здание стали сдавать на лето крупным сановникам, приближенным императрицы. Так было и позднее. При въездах и выездах «дачников» петровские вещи перевозились в другие здания. Мебель ломалась, расхищалась, убранство комнат исчезало. В результате частых ремонтов, которые делались в угоду вкусам очередного вельможи, снимавшего «дачу», постепенно изменялась и декорировка интерьеров.

Начиная с 40-х годов XIX века в Летнем дворце, по всей вероятности, уже никто не проживал, и появилось стремление сохранить его как мемориальный памятник. Но его могли осматривать только высокопоставленные особы по специальному разрешению гофинтендантской конторы. Так, в 1847 году по просьбе министра императорского двора князя Волконского было разрешено посетить и осмотреть дворец бразильскому посланнику с женой. Документов того времени, говорящих о посещении дворца широкими кругами петербуржцев, не обнаружено. Правда, в конце XIX — начале XX века в здании периодически устраивались выставки, и появилась возможность знакомиться с интерьерами дворца.. Но убранство комнат было далеким от первоначального— здесь как реликвии сохранялись лишь отдельные вещи Петра I. Каким именно оно было, об этом довольно полно рассказывает документ 1914 года — донесение смотрителя дома полковника Романова в Петербургское дворцовое управление. Вот что говорится в нем о Летнем дворце и о Домике Петра I: «...многочисленная публика, посещая указанные дворцы, особенно иностранцы, всегда интересуются обстановкой дворцов и задают постоянно вопросы — такая ли точно была обстановка при жизни императора Петра Великого? Выслушивая в ответ, что в дворцах имеются единичные предметы времени Петра I, — высказывают сожаление, что не сохранилась... полная обстановка быта и жизни Петра Великого. Ввиду изложенного желательно было бы в первоначальных дворцах не только сохранить имеющиеся ныне предметы, но было бы желательно, если бы нашлась возможность первоначальные дворцы обставить мебелью только времени императора Петра I и всю существующую. во дворце обстановку, не относящуюся к петровскому времени, удалить...»

Но, видимо, пожелание смотрителя дворца осталось без последствий.

После Великой Октябрьской социалистической революции исторический и архитектурный памятник петровской эпохи был взят под государственную охрану. В 1918 году он находился под наблюдением комиссара Мраморного дворца. Через пять лет здесь был открыт историко-бытовой музей, который просуществовал два- три года. Позже здание использовалось для различных выставок. Так, осенью 1925 года на выставке, посвященной 200-летию Академии наук, во дворце экспонировались ценнейшие вещи и документы начала XVIII века.

С 1934 года Летний дворец превращен в историко-бытовой мемориальный музей. Нижний этаж дворца был занят выставкой, посвященной петровской эпохе, комнаты верхнего этажа считались мемориальными, однако в экспозиции их находилось еще немало вещей, которые не имели никакого отношения ни к Петру I, ни к историческим событиям и культуре того времени. В конце 30-х годов началась работа по изысканию, накоплению экспонатов петровской поры. Но намеченные планы были прерваны: началась Великая Отечественная война.

Эвакуация музейных ценностей в глубокий тыл, бережное сохранение оставшихся на месте — все это потребовало от работников музея немалого труда и сил. Окна нижнего этажа дворца закрыли щитами; чердачные перекрытия обмазали суперфосфатом — от древесных вредителей и от пожара; в коридорах, в комнатах здания, на чердаке поставили бочки с водой и ящики с песком. Мраморная скульптура сада была зарыта на газонах, памятник И. А. Крылову, ваза у Карпиева пруда укрыты песком. Работами по сохранению мраморной скульптуры сада руководили скульптор Г. Симонсон, умерший в годы блокады, и инженер Н. Малеин. Пусто было в саду в холодную блокадную зиму. И все же, несмотря на стужу и бомбежки, ежедневно, как и до начала войны, приходил на работу садовод П. Лобанов, тревожась за судьбу сада и дворца.

Ленинградцы сумели сохранить свой Летний сад. Весной 1942 года голодные, исхудалые школьники и учителя расположенных вблизи школ пришли сюда, чтобы на газонах вырастить овощи. В память об этих блокадных огородах одна из аллей (между Главной и Лебяжьей) с тех пор так и называется — Школьная.

В первую же послевоенную весну многие десятки ленинградцев приходили сюда после работы, чтобы возродить Летний сад: сажали молодые деревья, засыпали щели (укрытия от вражеских бомб) и траншеи, восстанавливали газоны. Сад помолодел, забелели вновь мраморные статуи и бюсты на его аллеях, зацвели цветы.

Дворец был отремонтирован и в 1947 году принял своих первых посетителей.

Летний дворец, ровесник нашего города, хранится бережно. В 1961—1964 годах здесь были осуществлены большие реставрационные работы. Советское правительство выделило на это большие средства. Перед реставраторами стояла задача: вернуть зданию, его интерьерам первоначальный облик, — задача сложная, так как многое оказалось утраченным. Архивные поиски, тщательное изучение архитектуры самого здания и аналогичных построек начала XVIII века привели коллектив научных работников музея и реставраторов к определенным успехам: и внешнее архитектурное убранство, и интерьеры дворца удалось в значительной степени приблизить к первоначальным.

Много внимания было уделено восстановлению чрезвычайно ценных деревянных чердачных конструкций. Трудоемкой и ответственной работой явилось снятие гипсовых копий с барельефов фасадов. Под воздействием времени барельефы постепенно разрушаются, поэтому было решено создать копии.

Специальными научно-реставрационными производственными мастерскими восстановлены наборный паркет и мраморный пол интерьеров, декоративная живопись, резьба, лепка, отделка деревом. В двух комнатах — в Кабинете и Спальне Петра — воссоздана отделка полностью. Кропотливого труда потребовало восстановление изразцовых панелей, мебели, особенно таких музейных предметов, как ореховая рама напольного зеркала из Танцевальной комнаты, шкаф для хранения столового белья, березовые стулья, резного дуба кровать, стенники, люстры...

Трудным оказалось устройство отопления во дворце. Свыше ста лет здание отапливалось нерегулярно, а последние десятилетия камины и печи совсем бездействовали. Теперь создано равномерное воздушное обогревание интерьеров.

Много других очень важных и необходимых работ было выполнено в те годы. 18 научных, проектных, строительных организаций и учреждений принимали участие в реставрации дворца (руководил работами архитектор А. Э. Гессен).

Но еще не все задачи решены. Перспективный план реставрационных работ по Летнему саду и дворцу предусматривает восстановление гавани, точные границы которой установлены раскопками. К работам первой очереди относится и перепланировка территории у здания. Эта территория уже значительно благоустроена, понижен уровень земли — надо было предотвратить попадание талых и ливневых вод внутрь дворца: ведь в начале XVIII века здание возвышалось над уровнем земли на 1 метр 30 сантиметров, а теперь его полы ниже уровня на 40—50 сантиметров. Предусмотрены работы по дальнейшему воссозданию интерьеров.

Сохранение уникальных памятников материальной культуры прошлого — важная и благородная задача. А.М. Горький оставил нам завет: «Берегите картины, статуи, здания — это воплощение духовной силы вашей и предков ваших... Не трогайте ни одного камня, охраняйте памятники, здания, старые вещи, документы — все это ваша история, ваша гордость».

Источник: «Летний сад и летний дворец Петра I». Кузнецова О.Н. Издательство «Лениздат», Ленинград, 1973

поддержать Totalarch

Добавить комментарий

CAPTCHA
Подтвердите, что вы не спамер (Комментарий появится на сайте после проверки модератором)