Вороново

В 60 км к югу от столицы, на старой Калужской дороге, находится одна из лучших усадеб Подмосковья — Вороново, представляющая большой интерес как своим прошлым, так и современным развитием. Окружающая ее открытая местность очень привлекательна: она оживляется холмистостью рельефа, расчлененными долинами малых рек, чередованием дубрав, березовых рощ, прудов.

История усадьбы прослеживается с конца XVI — начала XVII в., в те времена она была родовой вотчиной бояр Волынских. Однако первый этап развития дворцово-паркового ансамбля можно с полным основанием отнести к 40-м годам XVIII в., когда владелицей усадьбы стала М.А. Волынская, вышедшая замуж за графа И.И. Воронцова. Согласно межевому плану усадьбы, относящемуся к 1766 г., усадьба занимала участок у слияния речек Вороновки и Бобровки. В центре усадьбы — жилые дома, службы, церковь. К ним примыкал сад с беседками и прудом геометрически правильной формы.

Перпендикулярно к направлению Калужской дороги от центра усадьбы отходили прямые «перспективные» аллеи. Все эти элементы на протяжении последующих двух столетий почти не изменили своего положения и продолжают до сих пор играть решающую роль в ансамбле. Это прежде всего относится к центральной оси, от которой построена вся его регулярная часть. В юго-восточной части она представлена парадной тройной аллеей — подъездом к Воронову со стороны соседних имений. Отсюда раскрываются дальние и ближние виды на усадьбу — Попов пруд на первом плане, за ним церковь, липовые боскеты, господский дом. За домом начинался террасированный (перепад высот 10 м) регулярный сад. Перед садовым фасадом были разбиты цветники. От цветочного партера веером расходились три аллеи в сторону пруда. При этом две боковые оканчивались круглыми беседками-миловидами, поставленными на бровке второй террасы, а центральная вела непосредственно к воде. Здесь на берегу были устроены каменные лестницы и грот. Симметрия этой композиции поддерживалась искусственно созданным полукруглым заливом у грота, который раньше четко выделялся на фоне спрямленных берегов пруда. Главная ось продолжалась и далее, в запрудной части, уже в виде широкой лесной просеки, уходящей в северо-западном направлении.

Регулярный сад, самая старая часть усадьбы, имел четкие границы: восточную — вдоль 98-метрового фасада главного здания, северную — по откосу террасы, западную — по берегу пруда. Южные рубежи сада были отмечены прямой поперечной аллеей и рвом с валом.

Украшением усадьбы был так называемый Голландский домик, сохранившийся почти без изменений до наших дней. Он был запроектирован известным московским архитектором К. И. Бланком и представляет собой двухэтажный жилой павильон, ориентированный восточным фасадом на цветочный партер, а западным — на залив Большого пруда, к которому от дома по крутому откосу ведет лестница. Щипцовые фасады имеют довольно своеобразный вид благодаря ступенчатым фронтонам, оформленным боковыми волютами и вазами. Дом использовался для пребывания гостей, и поэтому весь прилегающий к нему участок был обособлен от остальной части сада. Этому способствует его расположение на пониженной террасе, наличие крутого травяного откоса вдоль южной границы, отдельные подъезды, спуски к воде. В целом этот микроансамбль является одним из лучших и типичных для XVIII в. примеров согласования архитектурного сооружения с окружающим садово-парковым ландшафтом.

Правильная конфигурация Большого пруда, усложненная Малым прудом у Голландского домика, навевает некоторые ассоциации с водными устройствами Кускова, что, конечно, не случайно, так как пример этого роскошного дворцово-паркового комплекса несомненно влиял на строителей подмосковных усадеб и соответствовал общим тенденциям садово-паркового искусства 1760-х годов.

Выдающиеся достоинства усадьбы Вороново в этот период подтверждаются тем, что она была избрана в качестве временного пребывания Екатериной II в 1775 г. при возвращении ее со свитой из Калуги. В память об этом событии были сооружены обелиски на въездах в усадьбу.

Дальнейшее развитие ансамбля связано с деятельностью архитектора Н. А. Львова, который был приглашен в Вороново для постройки нового дворца. К 1793 г. им был запроектирован и осуществлен на месте старого здания центральный трехэтажный корпус и два боковых флигеля, соединенные залами-переходами. Парадный двор замыкался торжественным восьмиколонным портиком на рустованной аркаде. Противоположный садовый фасад был акцентирован выступающей полуротондой и балконом, на который выходил главный зал  дома. Отсюда раскрывался вид на регулярный сад, но неизвестно, просматривалась ли в этот период дальняя перспектива на запрудную часть имения. Липовые боскеты могли уже к этому времени превратиться в плотный древесный массив, прорезанный аллеями.

По всей вероятности, работа Н.И. Львова в Воронове не ограничилась архитектурой главного здания усадьбы, а распространилась также и на парк. Ведь несколько ранее он работал над Приоратским дворцом в Гатчине, принял участие в формировании пейзажей вокруг него и в районе Белого и Серебряного озер [Будылина и др., 1961].

Аллеи парка были сформированы не только липой, хотя оставшиеся более чем 200-летние пни показывают, что она была ведущей породой. В регулярной части использовались также дуб, вяз и даже береза, ива, ольха, осина. Но эти деревья были как бы инертным заполнением, в то время как композиционный каркас выявлялся преимущественно липой. Прямые аллеи, выходящие за пределы сада на 600 м и более, органично связывали его с окружением, расширяли сферу регулярных симметричных построений на большие территории.

Положение современных аллей ландшафтного парка, занимающего около 30 га к югу от регулярного сада, было определено просеками, проложенными, вероятно, еще в начале XVIII столетия. Их вид, конечно, мог в значительной мере измениться за прошедшее время, но сама трассировка, увязка с рельефом, роль в общей композиции усадьбы остались в основном прежними. Наибольшее значение имеют центральная липовая аллея, параллельная ей пихтовая аллея, которая также проложена с северо-востока на юго-запад, и поперечная еловая, связывающая первые две с берегом пруда у южной границы парка. Каждая из этих аллей имеет особый характер благодаря не только ведущей породе деревьев, но и типу солнечного освещения, продольному профилю, видам на прилегающие окрестности и т. д. Так, липовая аллея несколько сумрачна, но имеет небольшое понижение в середине и повышение к концу (вогнутый продольный профиль). Аллея направлена к яркому световому «пятну» на опушке массива, где она круто поворачивает и ведет на спуск к пруду. Еловая аллея, проложенная вдоль опушки, напротив, хорошо освещена лучами солнца в течение всего дня и вечером. Пихтовая аллея привлекает внимание прежде всего стройными рядами великолепных деревьев, достигающих высоты 30 м. Пихты сибирские то высажены в виде сплошной темно-зеленой стены, то открывают пространство полян на западной стороне или сосновый бор на восточной.

Конец XVIII в. в Воронове был отмечен окончательным переходом к пейзажному стилю планировки. Главным мероприятием в этом направлении было создание Большого пруда, многократно превзошедшего по площади старый регулярный водоем. Его протяженность достигла 1 км при средней ширине 125 м. Берегам были приданы свободные очертания, в северной части пруда появился круглый островок, отмечающий поворот водного пространства на юг. По высокому берегу пруда и непосредственно у воды проложены живописные видовые дорожки со свободной трассировкой. При следовании вдоль них открытые пейзажи пруда время от времени исчезают из вида, с тем чтобы появиться вновь в неожиданном ракурсе, своеобразном обрамлении переднего плана или в сопоставлении с каким-либо выразительным объектом на заднем плане. Многие из видовых точек заслонены молодой порослью, тем не менее этот замысел создателей парка явно прослеживается и сейчас. В пейзажах большую роль играют изгибы берега, следование вдоль него позволяет просматривать пространство пруда не сразу, не целиком, а фрагментарно и последовательно, что усиливает интерес к этому маршруту.

Пространство пруда иллюзорно увеличивается благодаря тому, что противоположный, западный берег низок, а лесной массив начинается с отступом от него на 100—150 м.

Забегая вперед, скажем, что этот эффект сейчас ослаблен благодаря размещению большого нового корпуса дома отдыха и разнообразных элементов пляжного оборудования. Это, конечно, резко изменило исторически сложившуюся ситуацию, но в то же время открыло новое направление в дальнейшем развитии всего архитектурно-ландшафтного комплекса Воронова. Благодаря строительству пешеходного моста, связавшего оба берега и упомянутый выше остров, большое значение приобрела панорама старого парка с запада. Прокладка здесь новых прогулочных дорог как бы раскрыла старый ансамбль с новой стороны, ранее почти недоступной большинству посетителей. В связи с этим еще более необходимым стало восстановление всех прибрежных сооружений старого парка (лестничные сходы, беседки, грот и т. д.), которые вносят архитектурные акценты в пейзаж, расчистка появившейся береговой поросли и восстановление глубоких перспектив вдоль аллей регулярного сада.

Вновь возвращаясь к историческому процессу формирования ансамбля, отметим, что с переходом усадьбы в 1800 г. к графу Ф.В. Ростопчину начинается новый этап развития парка, который продолжается вплоть до Отечественной войны 1812 г. Это годы наивысшего расцвета ансамбля, когда к его сложившемуся ядру органично добавляются все новые элементы, причем таким образом, что они не нарушают цельности замысла Н.А. Львова и других создателей парка. Липовые боскеты отделяют дворец от Калужской дороги, у въезда в усадьбу с севера установлены мраморные скульптуры, перед Голландским домиком раскинулся цветочный ковер, устроены новые каменные лестничные сходы к берегу пруда и на откосах террас, построена оранжерея, созданы путем раскорчевки леса большие луга.

Видимо, в эти годы были в основном сформированы и замечательные поляны, частично сохранившиеся до наших дней. С.Н. Палентреер [1960, 1963] детально исследовала систему полян Вороновского парка и дала их подробное описание. За прошедшие 15—20 лет площадь полян несколько сократилась ввиду дополнительных подсадок и самосева, тем не менее внимательный осмотр позволяет представить их первоначальный вид, так как здесь использованы такие приемы композиции, которые показали себя весьма устойчивыми. К ним прежде всего можно отнести плотные группы древесных пород, выявление четких границ полян, их увязку с сетью прогулочных аллей.

Поляны невелики по размеру, самая крупная из них, находящаяся между липовой и пихтовой аллеями, не превышает 3,5 га. Она имеет вытянутую конфигурацию (с северо-востока на юго-запад) и сложные контуры, рассчитанные на солнечное освещение в течение большей части дня и в вечерние часы. Самой интересной достопримечательностью являются крупные однородные компактные группы, которые контрастно выделяются на фоне опушки и старых аллейных посадок. Восточную сторону поляны формирует куртина лиственниц, в северной части доминируют две округлые в плане группы, составленные из 43 и 35 дубов. Кроны этих деревьев образуют один сплошной массив, что дает сильный декоративный эффект, этот же прием повторен и в другом «материале» — южную сторону поляны оформляют группы берез, лиственниц и лип, местами сливающиеся с опушкой, местами составляющие живописный контраст с нею.

Цветовые и фактурные сопоставления различных однопородных групп и куртин были решены с учетом сезонных изменений. Так, на северной опушке весной светлая зелень лиственниц выделяется на розоватой дымке крон липы, летом нежная и легкая лиственничная хвоя выступает на более грубом и плотном фоне липовой листвы, осенью золотистой листве лип противопоставлена бледная желтизна лиственницы. Зимой контрастные соотношения этих пород подчеркнуты совершенно различным строением их крон.

Столь же тщательно решена композиция и других, малых полян размером 0,5—1,5 га. Не исключается, что некоторые из этих полян существовали уже на первых этапах развития ансамбля в виде зеленых кабинетов и залов, по затем их четкие прямолинейные контуры были специально нарушены, чтобы придать им большую естественность, однопородные зеленые «стены» были превращены в живописные опушки, состоящие из разных пород деревьев и кустарников.

Поляны естественно переходят одна в другую, но обособлены от аллей, что придает этим небольшим пространствам некоторую интимность. Однородные и комбинированные группы деревьев по-разному расчленяют каждую из полян, придавая им особый характер. В одной из них доминируют монолитные, сомкнутые группы хвойных, в другой обращают на себя внимание молодые дубы на фоне изумрудного газона, третья интересна оформлением своеобразных входов-предверий с помощью ритмично повторяющихся сочетаний берез, елей и лип. Поляны хорошо освещены, оживляются игрой микрорельефа, каждая из них по-своему уютна.

Формированию пейзажей парка уделялось исключительное внимание. Характерен эпизод из воспоминаний потомков Ф.В. Ростопчина: когда от удара молнии погиб вековой дуб, росший на видном месте, было решено заменить его подобным же гигантом. Это удалось сделать лишь с третьей попытки, но пейзажная картина была таким образом восстановлена. Примыкающие к парку поля и луга также становятся объектом внимания. «Поля прекрасны и расположены так, что представляют собой эстетическую картину»,— пишет Ф.В. Ростопчин в 1804 г. (цит. по:[Палентреер, I960]).

Все эти достижения не случайны. Хозяин усадьбы знал ученого-садовода А.Т. Болотова, который бывал в Воронове и, очевидно, давал свои рекомендации по части «натурального» стиля. Известно также, что здесь работали садовники, выписанные из Верлица — одной из лучших европейских садоводческих школ.

В сентябре 1812 г. район Воронова становится ареной военных действий. Армия М. И. Кутузова выходит на Калужскую дорогу, арьергардом русских войск командует генерал-губернатор Ф.В. Ростопчин. По не совсем ясным причинам он, остановившись в своей любимой усадьбе на одну ночь, затем сжег ее. Сгорел главный дом, впоследствии восстановленный лишь частично и с изменениями. Ростопчины владеют усадьбой до 1856 г. Позже ее приобретают Шереметевы. Неоднократно перестраиваются дом и некоторые служебные постройки, исчезают беседки, скульптура, но планировочная основа парка и всей усадьбы сохраняется без особых изменений, доходят до наших дней и Голландский домик, церковь, пруд, система аллей и полян.

В настоящее время вся историческая часть Воронова, включая пруд и пейзажный парк (46 га), находится под охраной государства. Полным ходом идут восстановительные работы в главном корпусе и Голландском домике. Предстоит реконструкция и всей парковой территории — как в регулярной, так и в пейзажной части. Основные ее направления — воссоздание системы аллей и полян, восстановление утраченных малых архитектурных форм, устройство необходимого оборудования для приема отдыхающих и туристов, защитные посадки и т. д. Новые проблемы возникли в связи с сооружением дома отдыха Госплана СССР па западном берегу пруда. Огромный массив нового здания, включая его спальные корпуса, центральный объем с бассейном, киноконцертным залом, обширной видовой террасой, целиком ориентирован на пруд и панораму старого парка. В то же время эта новостройка конца 70-х годов поставлена таким образом, что не нарушает сложившиеся визуальные связи усадьбы с запрудной частью, практически не воспринимается при осмотре исторического ансамбля, если не считать пейзажной аллеи на восточном берегу.

Тем не менее присутствие большого числа отдыхающих в прибрежной части старого парка может потребовать специальных мер по благоустройству берегов, чтобы исключить угнетение ценной растительности. С другой стороны, весь лесной массив на западном берегу также становится парковым. Таким образом, Вороново постепенно превращается из единичного историко-архитектурного объекта во взаимосвязанный комплекс значительных размеров (только лесопарковая часть занимает 200 га), состоящий из исторически возникших и новых компонентов. Если раньше в ансамбле присутствовало два основных архитектурно-ландшафтных временных «слоя», то теперь появился и третий, что постоянно требует их взаимной увязки — как функциональной, так и эстетической. Композиционная доминанта усадьбы Вороново — его широтная ось, проходящая через господский дом и сад,— теперь уже не играет той решающей роли, что прежде. Она остается хотя и очень важной, но локальной по своему значению по сравнению с водным пространством Большого пруда, который, очевидно, становится архитектурно-ландшафтной доминантой всего комплекса.

поддержать Totalarch

Добавить комментарий

CAPTCHA
Подтвердите, что вы не спамер (Комментарий появится на сайте после проверки модератором)