Просянский сад был устроен на пустоши, в глубине лесного массива. Он, как и Виноградный, представлял систему квадратов, но в отличие от него имел более четкую трехчастную структуру. В ней выделялся внешний пояс из полевых сельскохозяйственных культур (лен, просо, рожь, овес, горох, гречиха, пшеница, ячмень), большая центральная площадка, предназначенная для отдыха, и обрамляющая ее полоса из рядов плодовых деревьев (яблони, сливы, груши, вишни). В середине центральной площадки находился раскрашенный терем с арками, вокруг которого располагались фигурные фонтаны, изображающие сказочных зверей, а за ними 12 цветников. Рисунок цветников весьма напоминает рисунки русских изразцов, в чем С.Н. Палентреер [1956] справедливо усматривает прямое воздействие орнаментального искусства. И когда сегодня любуешься пышной изразцовой декорацией Покровского собора, богатым многоцветным узором его глав, затейливым рисунком керамики на стенах Мостовой башни, такое предположение кажется весьма вероятным.

Благодаря шахматной посадке деревьев и внешней живой изгороди из смородины центральная часть композиции практически не просматривалась извне. Такая замкнутость, зрительная изолированность были традиционными и отвечали настроениям первой половины XVII в. Интересно, что отсутствие внешних перспектив компенсировалось установкой перспективных картин-декораций [Шамурин, 1914].

Большой интерес представляет и план «Потешных палат с садом», который разделен на квадраты-куртины с плодовыми кустарниками, деревьями, цветами. Каждый из квадратов отличался особым рисунком. Центральный имел вид лабиринта, а все вместе они образовывали в плане крестообразную фигуру.

Своеобразная узорчатость планировки свойственна и другим элементам усадьбы. Так, известны чертежи «водных» садов, предназначенных для водоплавающей птицы. Один из них представлял собой большой круглый бассейн, связанный протоками с пятью маленькими водоемами, расположившимися вокруг большого. Каждый из них, в свою очередь, был окружен 5 птичьими домиками. Весь участок сада был обнесен внешней стеной, также имевшей круглую форму в плане, и делился внутренними оградами (по радиусам) так, чтобы в каждом участке-секторе имелось по одному водоему. Возможно, такой подход к планировке даже таких сугубо утилитарных частей усадьбы, как вольеры для птицы, был связан с тем, что их показывали в качестве образцовых гостям. Да и сами хозяева иногда, по свидетельству современников, брали на себя в качестве развлечений некоторые хозяйственные заботы — подкармливали рыб, птиц и т. д. Отдых и трудовые процессы в усадьбе еще не требовали тогда полного размежевания. Не случайно, на планах измайловских огородов, например у Просянской плотины, намечены регулярные аллеи, показаны места расположения беседок. «Рыбу доставляли царскому двору пруды... в одном насажены были стерляди, в другом щуки и карпии, в третьем караси, окуни и лини. Царевны сами пускали туда щук и стерлядей с золотыми сережками, забавлялись сзыванием рыбы по звону колокольчика к берегу на корм» [Снегирев, 1877. С. 35].

Помимо регулярных садов и прудов Измайлова, большой интерес представляют и его зверинцы. «Изо всех русских зверинцев в XVII в. самый обширный и главный был Измайловский. Он примыкал к западной стороне дворца: в нем держали лосей, кабанов, волков, медведей, лисиц, дикообразов, ослов, лошаков, сибирских и американских оленей, львов, тигров, барсов, рысей и соболей. К нему принадлежал птичий двор, где водились царские лебеди, китайские гуси, павлины, английские куры, утки и другия редкие птицы» [Снегирев, 1877. С. 33—34]. Позже по указу императрицы Анны Иоановны в 1731 г. был основан еще один зверинец в южной части поместья, у Владимирской дороги. Здесь на высоких соснах в «Цапелышке» привезенные птицы вили себе гнезда, сюда же из Астраханской губернии, Шамахи и Дербента доставлялись дикие козы, сайгаки, серые куропатки, олени, кабаны и другие «разные живые звери».

Интересно, что долгое время (во всяком случае, до 1775 г.) существовал еще и старый зверинец, основанный при Алексее Михайловиче. Да и весь большой Измайловский лесной массив (даже сейчас его площадь достигает 1200 га) также назывался зверинцем. В этом охотничьем царском заповеднике жили лоси, кабаны, волки, лисицы. На специальных охотничьих дворах в лесу разводили дичь, вблизи одного из прудов, получившего в дальнейшем название Олений, содержались царские олени. Большие псовые охоты на волка, медведя, зайца устраивались в измайловских лесах вплоть до Отечественной войны 1812 г.

Во второй период формирования измайловского комплекса при царе Федоре Алексеевиче строятся основные здания усадьбы, но одновременно несколько падает интерес к созданию новых садов. Усилия хозяев усадьбы сосредоточены теперь на самом острове. За короткое время, с 1678 по 1681 г., строятся церковь Иоасафа, Покровский собор, который сохранился до наших дней, деревянная ограда двора заменяется каменными стенами с 7 воротами (из них уцелело 2), появляется каменный арочный мост.

В 1681 и 1701 гг. дважды перестраивается и сам дворец. В новом своем виде он уже меньше напоминает древнерусские терема. Известная гравюра работы И. Зубова, выполненная в конце 20-х годов XVIII в., дает общее представление о том, как выглядел дворцовый комплекс Измайлово.

Композицию измайловского комплекса в этот второй период его развития можно оценивать только в контексте эволюций русской усадьбы от ее древнего, вернее, средневекового типа к типу, характерному для второй половины XVII в. Измайлово во многих отношениях явилось неким переходным звеном, в котором при общем традиционном решении наметились и некоторые новые свойства, которые позже проявят себя в таких дворцово-парковых ансамблях, как Головинский сад, Люберцы, Тайнинское и др.

Как и в других древнерусских царских загородных усадьбах, здесь все еще утилитарные функции преобладают над представительскими. Пространственная организация Государева двора замкнута и как бы обращена вовнутрь, почти изолирована от внешнего окружения. Да и сам деревянный дворец представляет собой сложный конгломерат хором, крытых переходов, высоких крыш, крылец на колонках, шпилей и т. п.

Но здесь в 70—80-е годы XVII в. уже проявились признаки перемен, явные черты новых тенденций. Дворец стал выше, компактнее, наряднее, будучи деревянным, он раскрашивается как каменный. Он явно тяготеет к реке, поставлен на вершине пологого берегового склона, с верхнего этажа открываются виды на пруды и плотины. Монументален пятиглавый собор, напоминающий Успенский в Кремле, подчеркивают торжественность подъезда к дворцу трехарочные Передние ворота, которые решены как пышная и в отличие от аналогичных ворот в Коломенском симметрично организованная композиция.

Симметричность Передних ворот подчеркивает главную композиционную ось ансамбля, которая проходит через весь остров с юго-востока на северо-запад, начинаясь у собора, пересекая пространство Государева двора и выходя к западной оконечности острова и самому широкому месту Виноградного пруда. Правда, эта ось несколько «сбита» вблизи Передних ворот, проходит мимо дворца, но тем не менее явно ощущается как главное направление пространственного развития ансамбля и подкрепляется положением долины Серебрянки, которая как бы связывает ядро усадьбы с ее отдаленными территориями.

Арочный каменный мост и Мостовая башня, некоторые другие архитектурные элементы усадьбы, внушительные по размерам, обильно декорированы и свидетельствуют о том, что эстетической стороне дела уделяется все больше внимания.

Сделаны ж первые шаги к территориальному отделению парадной, дворцовой части Государева двора от хозяйственной — появляется еще одна, внутренняя, ограда с белокаменными резными воротами (в начале XIX в. перевезены на Преображенское кладбище).

В фасадах воротных башен, в церкви Иоасафа уже проступают черты нарождающегося нового московского стиля, который в дальнейшем получает название «нарышкинское барокко». Общая панорама измайловского острова становится более нарядной и жизнерадостной. Это как бы сказочный городок в серебристой оправе прудов. Над низкими служебными корпусами и огородами возносятся высокие, пестро раскрашенные крыши дворца, шатры башен, главы церквей, а вокруг — зеленые луга, рощи, арки мостов, веер дорог, связывающих Измайлово со смежными усадьбами: Перово, Кусково, Головинским дворцом. Интересно отметить, что некоторые из этих древних дорог «живы» и поныне. Они оказались чуть ли не самыми устойчивыми элементами планировки усадьбы, например широкая и прямая, обсаженная березами дорога на Перово (которая стала сейчас главной аллеей Измайловского парка).

Сады Измайлова представляют собой замкнутые, локальные образования. Но это уже не утилитарные «огороды», а, как мы видим, развитые регулярные композиции. К тому же в некоторых из них, например в Просянском, намечаются некие осевые направления — аллеи, связанные со структурой усадьбы в целом. Конечно, они не соединены еще тесно с самим дворцом единым приемом, но современники упоминают о существовании небольшого сада, расположенного между дворцом и южной стеной Государева двора; возможно, это были экзотические растения в кадках, выносимые из оранжерей к окнам царских палат. Да и на гравюре Зубова дворец показан на фоне рощи, и едва ли это соседство было случайным, возможно, традиционное их разъединение уже сменялось желанием увязать теснее оба важнейших элемента усадьбы. Наконец, не будет ошибкой считать, что и сама разветвленная водная система — долина р. Серебрянки, ее притоки, пруды и каналы — являлась той связывающей основой, которая пространственно объединяла все обширные угодья усадьбы с ее архитектурным центром даже при отсутствии выраженных композиционных осей — прямых аллей и дорог (за исключением дороги от центра усадьбы на Перово).

С начала XVIII в. наступает длительный период упадка в развитии измайловского ансамбля. Центр строительной деятельности надолго переносится в Петербург, а в Москве она ограничивается в основном головинским дворцово-парковым комплексом. Однако в эту пору измайловские сады, согласно сведениям И. М. Снегирева [1877. С. 233], явились «разсадниками для других садов в России... В 1703 г. Петр I из Шлиссельбурга писал Стрешневу: «Из села Измайлова послать осенью в Азов коренья всяких зелий, а особливо клубнишного и двух садовников, дабы там оныя размножить». В 1704 г. царь повелел ему же «прислать в С.-Петербург, не пропусти времени, всяких цветов из Измайлова, а больше тех, кои пахнут». Аптекарский сад близ Сухаревой башни, на Балкане, разведен большею частию из Измайловского». Село Измайлово лишилось своих представительных функций, но иногда использовалось членами царской семьи как место летнего пребывания. Здесь еще устраивались псовые охоты и даже, как было сказано выше, был заведен новый зверинец, но постепенно ветшали старые постройки, зарастали пруды, заглохли сады. В 1765 г. был разобран дворец, от которого остались лишь каменные фундаменты.

С начала XIX в. начался процесс территориального распада имения — например, бывший Виноградский сад был передан Александром I частным лицам. Долгий период «забвения» Измайлова продолжался почти полтораста лет. В 1839 г. было решено учредить здесь военную богадельню. Ее строительство во многом изменило исторически сложившийся ансамбль. По проекту К.А. Тона, на измайловском острове с 1839 по 1859 г. воздвигается комплекс жилых и служебных зданий. Он включает три трехэтажных жилых корпуса, примкнувших к Покровскому собору, несколько одно- двухэтажных хозяйственных и жилых помещений, закрепивших границы бывшего Государева двора.

Были проведены и работы по благоустройству территории острова: создан новый сквер с цветниками и чугунным фонтаном напротив Передних ворот (1859 г.), перекинут новый мост через р. Серебрянку с новой чугунной Триумфальной аркой, отмечающей главный подъезд (1859 г.), организована сеть пересекающихся в одном центре дорожек во дворе усадьбы и т. д. Возобновились посадки в липовом «парке», примыкающем к берегу Виноградного пруда, вновь проложены аллеи по южной бровке острова, откуда раскрываются виды вдоль долины Серебрянки. Удалось вернуть и территорию бывшего Виноградного сада. Однако территории зверинца в конце XIX в. частично застраиваются дачами, вокруг него строятся рабочие слободы, началась постепенная деградация Измайловского лесного массива. Одновременно он все шире использовался населением для воскресного отдыха, происходило превращение зверинца в городской лес.

Следующий период формирования паркового ансамбля Измайлова связан уже с организацией здесь в 1931 г. парка культуры и отдыха. Первоначально было освоено около 200 га в западной части зверинца, где разместились временные постройки для обслуживания массового отдыха трудящихся. Вся остальная часть измайловского зверинца вплоть до шоссе Энтузиастов, бывшего Владимирского тракта, сохраняла свой природный характер, не была затронута и историко-архитектурная часть ансамбля, располагавшаяся на острове.

В середине 1930-х годов был разработан проект планировки парка, охвативший площадь 1350 га (авторы М.П. Коржев и М.И. Прохорова). Глубинные пространства в проекте рассматривались как леса общегородского значения и были названы авторами «Парком пейзажной архитектуры». По периферии располагались парковые центры разного назначения, которые не подавляют, а лишь дополняют естественный облик лесного массива, в том числе яхт-клубы, открытые театры, пляжи и пр. Намечалось активно освоить северо-западную часть участка для создания там, поблизости от старинной усадьбы, комплекса всесоюзного стадиона. Вдоль р. Серебрянки предполагалось воссоздать уже в более крупных масштабах каскад старых прудов. У северных, западных и южных границ парка со стороны жилых районов было решено организовать несколько входов, где начинаются основные аллеи-просеки и прогулочные маршруты. Прогрессивные принципы функционального зонирования парка подкреплялись тщательной архитектурной и пейзажной проработкой его центров и планировочных осей, продумывался характер эмоционального воздействия на посетителя разных типов ландшафтного окружения — на берегу озера, среди густого леса, на полянах и т. д.

В предвоенные и послевоенные годы парк активно развивался. Особое значение имело строительство станции метро «Измайловский парк», которая была закончена в годы войны. После ввода ее в эксплуатацию посещаемость парка резко возросла и он приобрел значение зеленой здравницы города, ее самого крупного массива. На территории парка расположились такие объекты, как массовое поле, выставочные павильоны, спортивный городок, станция юннатов, однодневные дома отдыха, эстрады, рестораны и т. д.

Строительство стадиона в северо-западной части парка было завершено лишь к 1980 г. — моменту проведения Московской Олимпиады. Тогда же вблизи станции метро и стадиона был сооружен огромный комплекс туристских гостиниц. Его многоэтажные корпуса явились новой архитектурной доминантой в районе заповедной усадьбы. Они воспринимаются со многих аллей и площадей парка как ведущий зрительный ориентир, в том числе и от стен бывшего Государева двора. Город подошел к историческому ансамблю и с северной стороны, теперь старинные постройки Измайлова утеряли свою обособленность и со многих точек неизбежно сопоставляются с грандиозными формами современной архитектуры.

Подобное резкое изменение условий восприятия исторически сложившегося ансамбля становится в последние годы характерным для Москвы. В аналогичных условиях находится теперь Останкинский дворец рядом с башней Телецентра, старинный Нескучный сад на фоне нового здания Академии наук СССР, Краснопресненский парк у подножия огромного Центра международной торговли и т. д. В связи с этим обостряется задача обеспечить не только зрительное взаимодействие старых и новых объектов, но и определенную композиционную самостоятельность, цельность памятников, «визуальную защиту» от городского окружения хотя бы в некоторых внутренних зонах исторических ансамблей.

В последние годы развернулись реставрационные работы на острове. Обновлены фасады Покровского собора, Мостовой башни, восстановлены многие сооружения Государева двора, благоустроены берега Виноградного пруда, высажена молодая березовая роща в юго-западной части острова. Однако создание нового спорткомплекса с павильоном непосредственно перед Задними воротами, нарушило исторически сложившийся пейзаж острова в его западной части. Здесь более уместно создание плодовых и декоративно-цветочных садов, напоминающих древние «огороды», прогулочных аллей, открытых газонов, обзорных площадок.

В 1979 г. Измайловский парк объявлен памятником садово-паркового искусства и принят под государственную охрану. В связи с этим в 1981 г. разработан и утвержден новый проект планировки парка, который развивает основные положения проекта 1930-х годов, но дополняет их новыми мероприятиями, соответствующими современным задачам. Основные усилия теперь направлены на сохранение природного облика этого популярного парка, восстановление некоторых утраченных исторических элементов старого зверинца и сохранение того, что уцелело, например кольцеобразного вала вокруг Оленьего пруда. Этот объект, а также некоторые пруды и старые плотины вошли в состав особо охраняемых «зон особой исторической ценности», которые выделены в северо-западной, северо-восточной, юго-восточной частях парка, а также и в его центре, на месте бывшего Просянского пруда.

Большое внимание уделяется обогащению флоры парка, формированию пейзажа полян, прудов, лесных просек, прокладке пешеходных маршрутов, связывающих Измайлово с соседними зелеными массивами — Балашихинским, Терлецким и др.

Одна из наиболее трудных задач — это восстановление единства измайловского острова с лесным массивом парка, которое было потеряно отчасти в связи со строительством метро и жилых домов, отчасти из-за постепенного зарастания лугов вдоль р. Серебрянки. Еще лет 30 тому назад контуры собора и башен хорошо просматривались со стороны леса, сейчас затруднено не только пешеходное сообщение, но и визуальные связи между ними.

Измайловский парк с его старинной усадьбой приобрел важнейшее значение не только как «зеленая здравница» для тысяч жителей Москвы, но и как уникальный природный, культурно-исторический и архитектурный памятник столицы. Он вошел в систему ее общественных центров, становится одним из интереснейших туристических объектов.

В заключение подчеркнем, что сады и зверинцы древнего Измайлова, его архитектурные, хозяйственные сооружения уже давно привлекают внимание исследователей [Собачков, 1864; Забелин, 1873; Снегирев, 1877; Шамурин, 1912, 1914; Некрасов, 1923; Коржев, Прохорова, 1935; Рзянин, 19506; Кругликов, 1959; Тихомиров, 1955; Тиц, 1964; Головкин, 1981; и др.]. 

Большая работа по сбору и анализу материалов, относящихся к садам Измайлова, проведена, например, С.Н. Палентреер [1956]. Найденные ею в архивах графические материалы XVII в., включающие генеральные планы, детальные чертежи отдельных садов, огородов, зверинцев, были сравнены с межевыми планами XVIII в. и современной топографией местности. Это позволило дать более подробную характеристику композиционно-художественной организации садов усадьбы.

Исследования позволяют сделать вывод о том, что измайловский опыт оказал и продолжает до сих пор оказывать заметное воздействие на развитие садово-паркового искусства. Так, водные устройства Измайлова, без сомнения, повлияли на дальнейшее строительство садов и парков в Москве. Неподалеку, в Лефортове, на берегах р. Яузы, в которую впадает Серебрянка, в начале XVIII в. формируется сложная система каскадов-водоемов, в которых учитывается опыт мастеров Измайлова, сумевших впервые в России создать систему плотин, каналов, больших и малых прудов.

Опыт художественного оформления плодовых садов, огородов, хозяйственных водоемов использовался неоднократно. Достаточно сослаться на пример Всесоюзной сельскохозяйственной выставки 1939 г. в Москве. Многие открытые площадки с делянками-экспонатами па этой выставке были решены по примеру измайловских садов и «огородов» как небольшие пейзажные композиции.