Архитектурно-парковый ансамбль Кусково
Архитектурно-парковый ансамбль Кусково является одним из замечательных памятников русского искусства. Созданный в XVIII в., он в полной мере вобрал в себя достижения усадебного строительства эпохи. Своеобразные архитектурные ансамбли под Москвой получают распространение в конце первой трети XVIII в., когда в древние родовые вотчины возвращается знатное дворянство. Из уцелевших подмосковных усадеб Кусково наиболее ранняя, дающая представление о типе елизаветинских усадеб. Она находилась в 7 верстах от Москвы, между Владимирской и Рязанской дорогами.
Первое упоминание о подмосковной вотчине бояр Шереметевых относится к началу XVI в. Небольшая вотчина с землей, малоудобной для обработки, не представляла хозяйственного интереса, зато болотистые леса часто служили «охотной забаве». В более поздний период это место называлось Спасским из-за церкви Спаса Нерукотворного, которая находилась на месте теперешней оранжереи. В начале XVIII в. здесь, в стороне от большаков, уже существовала скромная усадьба, к которой вела проселочная дорога.
С 1715 г. эти земли принадлежали сподвижнику Петра I — видному военачальнику, герою Полтавской битвы фельдмаршалу Б.П. Шереметеву. Граф был одним из самых образованных и передовых людей своего времени. В конце своей жизни он задумал строительство загородного дворца, но осуществить свой план уже не успел. Устроителем усадьбы по праву считается его сын П.Б. Шереметев (1713—1788), который, отдавая дань новым формам быта — торжественным приемам, пышным ассамблеям, многолюдным праздникам, превращает Кусково в «летний загородный увеселительный дом». Парк в Кускове формировался в сторону Вешняков и занимал центральное место во владении. Из ранних сооружений в усадьбе сохранилась церковь, возведенная в 1737 г., и построенный в 1749 г. «Голландский домик» в память эпохи Петровской и для размещения собрания голландских памятников [Шамурин, 1912].
Ансамбль Кусково создавался на протяжении нескольких десятилетий. В 1755 г. здесь был вырыт большой пруд, который позволил осушить низменное и болотистое место. Всего появилось 17 прудов, но больших было 3, и они назывались зеркалами. Кроме прудов, были созданы каналы, каскады, появилась живописная речка, которая, извиваясь и разделяясь на протоки, образовывала островки [Любедкий, 1880].
Создается впечатление, что усадьба создана в один прием — так целостна она по художественному замыслу. Однако Кусково строил не один архитектор. До 1754 г. всеми работами руководил Ю.И. Кологривов, долго живший в Италии и хорошо знавший итальянскую архитектуру. После его смерти строительством ведал крепостной Ф.С. Аргунов. С 1765 по 1780 г. в Кускове «смотрение имел» известный московский зодчий Карл Иванович Бланк. Упоминаются и другие архитекторы, садовники — «собственные его сиятельства» и вольные.
Господский дом (1770 г.) и церковь расположились на берегу пруда, как бы отделяя от воды наиболее ухоженную, насыщенную дорожками, подстриженную и разукрашенную часть парка. Это наиболее капитальное сооружение усадьбы построено из дерева — традиционного материала русских мастеров, но с соблюдением пропорций каменной архитектуры и даже декорированное под каменные формы. А в то же время некоторые парковые павильоны выполнялись в кирпиче и камне.
Дом лишен большого парадного подъездного двора, но его отделка, нарядная церковь, кухонный флигель, украшенный фигурными наличниками на окнах, колокольня с золоченым шпилем, симметрично расположенный по сторонам центральных дверей пандус создают атмосферу парадности, торжественности. Дворец несколько приподнят над прилегающей территорией за счет каменного «подклетного» этажа с обширными винными погребами.
Барский дом отвечал вкусам эпохи, был богато отделан изнутри. В нем до наших дней сохранились изящные интерьеры, роскошная обстановка. Каждая комната имеет особую отделку и украшена гобеленами, бронзой, фарфором, мрамором. Здесь собраны не только художественные предметы, старинные картины, картины-обманки, редкие книги, уникальное оружие, но и исторические реликвии.
Дворец, его убранство и парк представляют собой единый взаимодополняющий ансамбль. Вестибюль или парадные сени дворца создают впечатление торжественности. В нижнем ярусе — ниши с монументальными вазами в виде греческих амфор, в верхнем — живописные панно на античные темы, имитирующие скульптурные портреты-рельефы. Стены и пилястры расписаны под мрамор.
Вестибюль открывает анфиладу парадных комнат, которые были обязательной принадлежностью усадебных домов XVIII в. Каждая из них имеет свое назначение, размеры, освещенность, эмоциональный строй. Причем своеобразный повтор мы потом найдем в парковых композициях, это как бы развитие темы, которую задают комнаты дворца. Постепенно у зрителя создается впечатление театрального действия, где одна декорация сменяется другой, каждый раз новой и неожиданной. Принцип декораций применяется и в парке.
Большую роль в создании образного строя играет цвет. Решение цветовой гаммы дворца находится в прямой зависимости от оттенков окружающего парка, прудов, солнечного освещения. Самая нарядная комната — Малиновая, получившая название по цвету шелка, которым обиты стены и мебель. Сочетание белого и малинового цветов придает ей особую живописность. Постепенно, от гостиной к гостиной, нарастает и звучание торжественности. Этому служит и паркет в орнаментах, хрустальный дождь высоких торшеров, мебель на тонких, изящно выгнутых ножках, зеркала в резных золоченых рамах, парадные портреты, расписные плафоны, создающие впечатление бескрайней голубизны неба. И вот как бы наивысший аккорд перед встречей с самой природой, которая окружает дворец, смотрится в его огромные окна, — танцевальный зал. Пышное великолепие его поражает посетителя. Зеркала за счет неоднократного отражения деревьев, прудов, дальних перспектив раздвигали пространство зала до бесконечности, связывали с живописной природой. Парк как бы входил в помещение. Одна стена зала всеми окнами выходит в сад, другая полностью в зеркалах. Благодаря этому кажется, что зал открыт в парк с двух сторон. Рисунок цветного паркета, составленный из перетекающих один в другой кругов, это движение как бы усиливает. Во многом этому способствует и освещение. Две огромные люстры, почти невесомые по виду в этом «бесконечном» зале, концентрируют на себе внимание. Они как бы множатся в хрустале настенных бра, величественных канделябров в виде задрапированных в античные одежды женских фигур с золочеными ветвями светильников в руках. Нетрудно представить, как эффектен был зал при зажженных свечах, когда свет играл в хрустале всеми цветами радуги, а зеркала множили бесконечно сверкающие огни, рассыпающиеся в перспективе парка.
Композиционная ось ансамбля проходит через центр дворца, удаляясь от фасада через пруд по каналу в сторону села Вешняки, а с другой стороны по главной аллее регулярного сада к оранжерее и далее на север мимо лабиринта. Строгая симметрия всех элементов сада только кажущаяся: его части, расположенные по обе стороны партера, неравны по величине и форме. Западная меньше, но в ней гораздо больше диагональных аллей. Благодаря этому здесь создается впечатление глубины пространства, а гуляющим было легче стекаться в боковой «аллее игр». Противоположная часть сада была предназначена для тихого отдыха, здесь располагались зеленый театр, вольер с певчими птицами и менажерия.
За прудом вдаль уходил канал, отмеченный двумя колоннами, несущими на капителях светильники-маяки, между ними был создан раздвижной мост. Канал заканчивался пышно декорированной белокаменной стенкой с фонтанами-«каскадами».
Большой пруд усиливал выразительность пейзажа, отражая в своем зеркале главное сооружение усадьбы — дворец. Из его окон в дни празднеств открывалась картина театрализованных представлений, происходящих на пруду. По воде скользила увеселительная флотилия: раззолоченная шестипушечная яхта, шлюпки, «Китайское судно», барка, гондолы, ялики, челноки, ботики, разукрашенные разноцветными фонариками, с гребцами, одетыми в национальные одежды.
Среди широкой водной глади зеленым оазисом выделялся остров. Здесь устраивались пикники, затейливые фейерверки, которые отражались в воде. По берегу были живописно разбросаны руины, рыбачьи хижины, стилизованные беседки.
В соответствии с модой конца XVIII в. в усадьбе появляется «английский сад», в котором создаются природные эффекты: ручьи, пруды и водопады, груды камней, темные чащи, живописные горы и овраги.
Сохранилось большое количество архивного материала: документы, планы, гравюры, позволяющие составить представление об усадьбе Кусково в годы его расцвета. К наиболее интересным следует отнести чертежи А. Миронова, крепостного П.Б. Шереметева, который выполнил целую серию работ, в частности чертеж 1782 г. «План Увеселительному дому и саду села Кусково», на котором представлена основная центральная часть усадьбы. Возвращают нас к прошлому усадьбы и серия гравюр П. Лорана, выполненных по рисункам М. Махаева (уроженца Кусково), и архивные бумаги, раскрывающие деятельность Ю.И. Кологривова, Ф.С. Аргунова, авторов многих построек в усадьбе, которые возводились в 1750—1770-е годы.
Именно этот период, примерно до 80-х годов XVIII в. следует считать фазой наивысшего расцвета усадьбы, когда появились основные памятники архитектуры и садово-паркового искусства. За домом мы видим расчлененный на отдельные боскеты партер, украшенный мраморной скульптурой и цветочным ковром — буленгрином. Это была самая торжественная часть парка. Огороженный, словно стенами, ровными линиями шпалер, фасадами дворца и оранжереи, он производит и сегодня впечатление огромного зала под открытым небом.
Вдаль уходила перспектива подстриженных деревьев, образующих бесконечные лабиринты зеленых стен, гладь газона и многочисленные белые статуи вдоль паутины дорожек на зеленом ковре. Но преданию, некоторые из расставленных среди зелени античных мраморных статуй подарены Екатериной II. Другие — копии — были выполнены московскими мастерами. Парковые статуи имели театральные позы и становились как бы участниками разыгрываемых представлений-пантомим. Зритель испытывал ощущение движения, создаваемое скульптурами из-за их выразительного силуэта, динамичных очертаний, расположения на фоне естественно колеблющейся листвы, от игры света и тени при зажженных свечах. В усадьбе были и сооружения мемориального характера. На торжественном партере Кускова сохранилась колонна, увенчанная статуей Минервы - Екатерины в память посещения Кускова императрицей.
И все же Кусково создавалось прежде всего как увеселительная усадьба, с выдумками и курьезными затеями, вычурными и экзотическими сооружениями. В парке размещались десятки оригинальных «потешных» хором, беседок, павильонов, лабиринтов, мостов, каруселей, трельяжей, руин, выполненных, как правило, руками крепостных. На затеи тратилось труда и средств больше, чем на «серьезные» сооружения. Тупиковые аллеи заканчивались зеркалами или нарисованными перспективами- обманками, скрывающими реальное пространство. На аллеях встречались расписные деревянные фигуры нарядно одетых людей. Многим сооружениям в соответствии с их «игровым» назначением придавались фантастические формы, их внешний вид подражал китайским, индийским, турецким зданиям, в то время казавшимся верхом экзотичности. К сожалению, многочисленные «затеи», практически все, не сохранились, только каменные строения дошли до наших дней.
В праздничные дни нарядная толпа в напудренных париках, шурша шелками, заполняла парк. Их поражали невиданные звери, цветы диковинных растений, вынесенных из оранжерей. Пели редкие птицы, воздух благоухал. В одной роще парка гремела музыка, в других — ставился балет, пел хор, играла роговая музыка. Смех и веселье неслись с разукрашенных скользящих по пруду лодок, из аллей игр. Все становились участниками этой театрализованной феерии, попадая в особый фантастический мир. А вечером — гирлянды цветных огней и фонариков, мерцающий свет от пламени костров, свечей, освещенные каналы, пруды, обелиски, колонны, скульптура, подсвеченная зелень и заключительный фантастический фейерверк, который был излюбленным зрелищем гостей. А их было немало, ведь не зря на дороге из Москвы стоял столб, приглашавший всех на веселье в Кусково. Из документов известно, что в праздники в саду и его окрестностях собиралось до 50000 человек. Одних званых гостей бывало до 2000, и цепь выездов растягивалась до самой Москвы [Перцов, 1925].
В 1783 г. П.Б. Шереметев избирается московскими дворянами в предводители и не жалеет средств и сил на устройство своего загородного поместья. Скоро перед домом появляется мраморный обелиск с надписью: «Екатерина II пожаловала графу П.Б. Шереметеву в 1783 году». Кроме императрицы, в Кускове побывали многие знатные особы, не только русские, но и иностранные, в том числе римский император Иосиф II [Любецкий, 1880].
Кусково привлекает неповторимым сочетанием парадной роскоши и интимной простоты. Это достигается во многом тем, что все сооружения гармонично включены в планировку, парковая архитектура дополняет живописное окружение. Каждый пейзаж в парке воспринимается законченным не только благодаря тому, что он замкнут среди деревьев и скульптуры, но и потому, что его отличает свойственное только ему оформление. Здесь и островерхая китайская пагода, беседки, обелиски, разноцветное покрытие аллей и площадок (мраморная крошка, песок), и спокойная гладь прудов. Цветочные узоры партера повторяют рисунок паркета во дворце. Единство архитектуры и природы заключалось в том, что каждый павильон или сооружение были композиционным центром своего микроансамбля, который, в свою очередь, был составной частью более сложного ансамбля. Несмотря на то что части усадьбы разнохарактерны по стилю, все они подчиняются общему архитектурно-планировочному решению парка.
Одновременно с главным домом рядом с ним было построено каменное сооружение, имитировавшее естественный грот. Его архитектура (проект принадлежит Ф. Аргунову) живописна, динамична и напоминает царскосельский грот, построенный еще В.В. Растрелли. Дополненный белокаменными деталями, карнизами, колоннами и пилястрами, фронтонами с лепниной, балюстрадой, он приобретает черты «очень выразительного барокко» [Згура, 1925б].
В дополнение к обильно декоратированным фасадам в нишах грота устанавливались белокаменные статуи. Круглые линии стилобата как бы омывают здание, и оно вторит своему отражению в зеркале пруда. Предназначенный для отдыха в жаркие дни грот создавал сказочное «Нептуново царство». Стены его кабинетов выложены узорами из разных по форме и размеру раковин. Вкрапления стекла, мелких кусочков минералов и маленьких ракушек на цветной штукатурке создают фантастические рисунки с подводными растениями и животными.
Недалеко от грота, за прудом размещался похожий на маленький дворец Итальянский домик (построен под руководством Ю.И. Кологривова, отделку осуществил Ф. Аргунов).
Итальянский домик был окружен небольшим стилизованным садом в «итальянском вкусе» с разнообразными затеями. На берегу пруда на пригорке возвышалась статуя Сирены над фонтаном, а вокруг дома были расставлены мраморные вазы и скульптуры.
От Итальянского домика мостик вел к менажерее — пяти изящным домикам для птиц с воротами, решетками и колоннами. Здесь содержались журавли, американские гуси, фазаны, пеликаны, рядом по обводному каналу плавали лебеди.
Пять маленьких домиков на восточном берегу пруда, стоящие полукругом, делились между собой радиусами ограды на пять секторов. Изящные каменные ограды, домики с пилястрами, обнесенные золоченой оградой, представляют одну из самых нарядных миниатюрных композиций усадьбы.
Два небольших пруда, Итальянский и Голландский, получившие свое названий от домиков на их берегу, становятся композиционными центрами юго-восточной и юго-западной частей сада. Домик под высокой черепичной крышей — своеобразная декорация уголка старой Голландии. Это одна из ранних построек усадьбы, о чем свидетельствует дата на фронтоне —1749. Его внутренние стены были отделаны изразцами и украшены картинами фламандской школы. Этот домик окружали цветники из гвоздик и тюльпанов. Из «голландского сада» лестница вела к воде. На берегах пруда находились две беседки: Пагоденбург, построенная в «китайском» стиле, и Столбовая, представляющая собой открытую колоннаду.
От голландского домика можно было попасть в персидскую или китайскую палатки, раскидывавшиеся только летом, и, наконец, в Эрмитаж — монументальный двухэтажный павильон. Это оригинальное по форме сооружение с бюстами в нишах и статуей первоначально Флоры, а затем Ганимеда на крыше считалось одной из главных диковин Кускова. Он как бы вобрал в себя изящество классицизма и барочную пышность. С балконов павильона открывался вид на парковое великолепие: стриженые лабиринты, дальние перспективы, темные каналы, золоченую яхту на большом пруду. Уютные и в то же время необычно оформленные роскошные помещения предназначались для интимных бесед, собраний. В верхний этаж гостей поднимал подъемник. Специальное устройство позволяло обходиться без прислуги. Снизу поднимались диваны, стол на 16 персон. Эрмитаж отделялся от сада березовой рощей, и в него вели шесть дорожек с шести разных сторон.
От Эрмитажа вдоль обводного канала в глубь сада вела аллея с каруселями, со всевозможными игровыми устройствами. Перед выходом из сада размещалась пещера огнедышащего дракона, обвивавшего дерево с двумя маленькими «гадинами». Недалеко от пещеры в двух шалашах находились восковые фигуры, поражавшие своим сходством с живыми людьми (особенно «Девушка с блюдом грибов»).
Большим успехом у гостей пользовался «воздушный театр» в восточной части регулярного сада его очертания хорошо сохранились. Все здесь было сделано из земляных насыпей, покрытых дерном, и стриженого кустарника. Сценой в нем служили небольшая лужайка, декорациями — живые деревья. Театр освещался гирляндами цветных фонариков и плошек. Нередко представление заканчивалось фейерверком.
Парк славился зеленым убранством. Среди насаждений были и редкие для Подмосковья виды кустарников и деревьев. До сих пор еще живы лиственницы и пихты. Подлинным украшением усадьбы была оранжерея (мастер — Ф. Аргунов). В ней лавровые, лимонные, апельсиновые и даже кофейные, чайные деревья достигали таких же размеров, как у себя на родине (по преданию, в случае порчи деревьев в Кускове собирался своего рода консилиум из лучших садовников всего московского округа). В 1786 г. по случаю приезда императрицы в Кусково оранжерея была обращена в «вокзал», в котором проходил танцевальный бал.
Парк Кусково в значительной степени обязан своей славой оранжереям. Искусство кусковских садоводов П. Бессонов [1872. С. 12] назвал «важным периодом для истории ботаники и садоводства в России». В оранжереях выращивали огромное количество деревьев и цветов для парка.
Ассортимент древесных пород был обычен для садов середины XVIII в. Подстригали преимущественно липу. У Итальянского домика были посажены березы. Топиарная стрижка также составляла гордость сада. Буксус и тисы благодаря мастерству садовников превращались в диковинных зверей, птиц, людей. Сохранилось изображение этих зеленых скульптур на гравюрах П. Лорана, а архивные документы подтверждают их существование. Так, существует «реестр имеющимся в селе Кусково деревьям» 1761 г., представляющий любопытное перечисление зеленых скульптур.
Большой интерес представляет и территория парка, размещенная за прудом. Настоящим украшением пейзажа был вековой лес с просеками. Здесь же были «руины», обелиски. В лесу находился зверинец с каменной трехкилометровой оградой и 600 зверями. В центре зверинца размещалась круглая беседка с колоннами.
Рядом с зверинцем помещались Конюшенный, Скотный и Псарный дворы, построенные в виде обширного замка.
В начале 1780-х годов в расположенной недалеко от усадьбы роще Гай появляется целый ряд новых затей: Английский сад, лабиринт, дом Уединения (построенный в 1782—1786 гг.), Философский домик, храм Тишины, павильон Лакасино, образцовый скотный двор Шомьера с восковыми фигурами кукол, пировавших за столом, птичник. В роще стояла Китайская башня с колокольчиками.
В конце рощи сверкало небольшое озеро, соединенное с другими озерами искусственными каналами. Их берега украшали высокие кедры, а полукруглые мостики с раззолоченными решетками и резными перилами вели в глубину рощи, к убежищу философов — уютному домику с зеркальными стенами, полами и расписным плафоном.
На границе рощи стоял знаменитый шереметевский театр.
Сын П.Б. Шереметева Н.П. Шереметев долго жил и учился за границей и был уже представителем нового поколения, другого мировоззрения. При нем Кусковский театр стал лучшим в России. 1792 год был годом зенита славы усадьбы и началом ее заката. Н.П. Шереметев потерял интерес к Кускову: «Его перестала прельщать слава устроителя праздников для многочисленного люда с гуляньями, песнями, жареными быками и пушечной пальбой. Два года спустя он начнет строительство дворца-театра в Останкине. Средоточие искусств и развлечений, рассчитанных на ценителей и знатоков изящного,— вот что теперь привлекало Н.П. Шереметева...» [Кусково, Останкино, Архангельское, 1976. С. 15].
Начав создавать Останкино, куда вскоре перекочевал и кусковский театр, Н.П. Шереметев забросил Кусково.
С 1799 г. Кусково опустело и медленно разрушалось. Зарастали аллеи, разрушались и горели постройки. Интересно, что ядро усадьбы, созданное в середине века, сохранялось значительно лучше, чем последние новшества конца века. Так, дом Уединения был разобран, театр сгорел, пейзажный парк отдан под строительство дач. Дожди смывали краски, остатки позолоты, время стирало выдумки художников, превращавшихся в жалкую бутафорию — непонятную и ненужную. Еще в большее запустение пришла усадьба после того, как она была разграблена во время Отечественной войны 1812 г. французами.
На протяжении почти двух веков в Кускове периодически велись реставрационные работы. Известно, что в 1850 г. они проводились под руководством Быковского, а в 1870 г.— Султанова.
В 1958—1968 гг. под руководством Л. Соболевой была реставрирована большая каменная оранжерея. Эта реставрация имела важное значение для всей усадьбы, так как партер — центральная часть парка — разбит между дворцом и оранжереей и перспектива от дворца явно проигрывала, замыкаясь полуразрушенным перестроенным зданием. Новый этап реставрационных работ был начат в 1976 г., когда снова обратились к оранжереям, которые дошли до нашего времени в очень разрушенном виде. Чертеж А. Миронова «Вид теплиц в саду села Кускова», найденный в Государственном музее творчества крепостных в Останкине, во многом помог ученым. Благодаря ему появилась возможность подтвердить размеры и расположение оранжерей, полностью совпадавших с размерами на плане.
Помощь оказали и другие документы, редкие книги, раскрывающие секреты ремесла оранжерейного искусства XVIII столетия, в частности книга Энгельмана «Новый способ устроения оранжерей и теплиц, основанный на опытах и наблюдениях физических в царстве растений», изданная в Москве в 1821 г.
В настоящее время реставрационные работы в усадьбе возглавляли О.С. Горбачева и Н.В. Сибиряков (с 1985 г.). На основе сохранившихся записей, рисунков, чертежей, используя работы современных исследователей [Згура, 1924, 1925; Станюкович, 1927; Сарсатских, 1931; Луиц, 1940б; Прохорова, 1940; Ростовцева, 1958; Глозман, Тыдман, 1966; Ариансон, 1979; Кричко, 1982; и др.], реставраторы воссоздают первозданный вид этой жемчужины садово-паркового искусства России.
В свое время усадьба наравне с петербургскими ансамблями оказала большое влияние на последующее развитие садово-паркового искусства в России. И сегодня, являясь уникальным памятником, она относится к числу выдающихся произведений русского зодчества середины XVIII в.
Источник: Русские сады и парки. Вергунов А.П., Горохов В.А. Издательство «Наука», Москва, 1987
Добавить комментарий